Я читал эти строки, пытаясь обнаружить в них хоть какой-то смысл. Поначалу все написанное казалось мне полным бредом, но постепенно перед глазами начали вставать картинки: Вот кета застает меня с девушкой, а я несу что-то несуразное про сестру, а вот я пытаюсь ей объяснить свою глупую теорию свободных отношений, а вот она уходит от меня в дождь, когда я приревновал ее к Люку, а вот наш разговор о Сандре, когда она пыталась дать мне возможность оправдаться. И я вдруг понял, о чем она говорила, покидая час назад мою жизнь. Она сказала, что это письмо – это не конкретные факты наших отношений, это лишь ее чувства, некая абстракция, существовавшая независимо оттого, что происходило между нами. Это письмо – некая константа, отразившая все то, что было. Это была лишь зарисовка, арматура наших отношений, на которую потом накладывались разные слова, действия, события. Это как, если взять белый лист бумаги и сделать эскиз, так несколько карандашных штрихов, которым впоследствии постараешься придать оформленность, создав при помощи кисти и красок целостную картину. Ты можешь что-то потом добавить, удалить, но, как ни крути, первоначальный набросок, как фундамент, будет иметь влияние на весь финальный результат твоего творчества, на всю картину в целом. Можно, конечно, выбросить лист и начать все заново, но если решишь продолжить, то абстрагироваться от первоначальной зарисовки не сумеешь. Так и с кети у меня получилось. Сделал неправильную зарисовку и пытался возвести на ней что-то важное. Не вышло. Если на альбомном листе можно еще что-то стереть, то жизнь сожалению, ластика не подарит. И в ту минуту ко мне пришло осознание того, что я совершенно один на этом празднике жизни, абсолютно посторонний всем, даже себе самому человек, я стою под холодным дождем, мечтая о встрече с Солнцем, как написала кети. Так и есть, я всегда убегал, как только маячила перспектива чего-то серьезного, убеждая себя в том, что все еще впереди, все еще будет. Будто бы не жизнь, а так генеральная репетиция. Питался глупыми надеждами, а то самое главное ускользнуло от меня, оставив только едва уловимый терпкий аромат горячего шоколада. И стало мне вдруг от этого открытия так больно, как будто внутри что-то защемило и сжалось, не давая мне дышать. На глазах выступили слезы, я крепко зажмурился, стараясь запереть все свои эмоции на невидимый замок, не позволяя себе расслабиться. кета поняла меня лучше, чем мне самому когда-либо удавалось, указав мне на все мои страхи, разложив мою жизнь по кирпичикам и уместив ее на одном тетрадном листе. После этого, она мне стала казаться еще более бессмысленной, наполненной глупыми сожалениями, не менее глупыми страхами, эгоизмом и тщеславием. Я наплевал на множество судеб, переступая через жизни других, словно это были камни на пустынной дороге. И вот теперь я сам оказался в роли одного их этих камней, переступив через который, кета навсегда забыла о нем.
- Глупый, глупый маленький человек, ведь жизнь давала тебе шанс, но ты предпочел думать, что настоящая игра еще впереди, а это так, разминка. Ну что ж, ты проиграл. Ты, конечно, поднимешься с колен, возьмешь себя в руки, возродишь пустые надежды, убедишь себя в том, что проигранная битва - это еще не проигранное сражение, и пойдешь дальше. Но знаешь, в чем проблема? В том, что дальше ничего нет,- я сжимаю ладонями виски, пытаясь заглушить этот голос внутри себя, но чем больше я стараюсь, тем отчетливее слышу. Он рисует мрачные перспективы, обнажая все мои самые сокровенные мысли. Как же иногда губительна бывает их сила.