Детство Хью началось в захолустном приюте для бездомных. Промотавшись с 2х до 5ти лет в зарождающемся Финиксе с мелкой шайкой, стоя на шухере и воруя булочки, он попался у овощной лавки. Полисмены церемониться не стали, ребенок оказался в серых стенах, среди угрюмых лиц грязных оборванцев и грубых, неотёсанных «воспитателей». Образования им не давали, видимо из принципа. Действительно, зачем забивать уличным шавкам нечёсаные головы грамматикой и географией – грузчиком или шахтером работать можно и без этой лишней информации. Но был и светлый момент. Чернокожий сторож Винс, не вылезающий из конуры на входе, в пасмурные дни доставал потертую гитарку из драного чехла и… Хью был пленен с первых нот, вырываемых со стоном сморщенными пальцами из дребезжащих струн.. ему было всего шесть, только-только отгремело празднование нового, 1900 года, но мальчуган уже знал, чего хочет от этой непутевой жизни.
Изо дня в день, Хью ошивался около старика-негра, сухого как забытая дождями земля Невады, нахватывался его нехитрой мудрости и впитывал гитарный плач с каждой песней. Через год, в день основания Финикса, они с Винсом заработали несколько долларов, старик играл, Хью бегал с кепкой и выпрашивал гроши у прохожих. Чернокожий мужчина купил себе бренди, мальчугану достался крендель с корицей – этот день Хью празднует до сих пор, спустя тридцать лет. Подвыпивший старик называл мальчишку сыном, а тот и не хотел другой семьи.
Шли годы, старина Винс умер с улыбкой на губах, передавая затертый инструмент подросшему парнишке. Хью выгнали из приюта, он так и не понял за что… но знал, уже в свои 16 знал, что хочет бродить и собирать, играть и слушать, не сидеть на месте дольше одной жизни, а жизнь Хью проживал недели за две..