К столетию кинопроизводства Культура показала несколько программ, в основном по истории кино, про первые шаги – это всегда интересно. Особенно уморительной была последняя передача про Дранкова. Он, например, из одного кадра – «Горький отворачивается от камеры» - сумел сделать целый фильм, со скандалом, разумеется. Понизовую вольницу вообще снял нелегально, параллельно заказу для сопровождения спектакля про Стеньку Разина. На фоне этого заседание в кустах с целью заснять Толстого уже кажется совсем незначительным.
А еще на этой неделе было прям несколько интервью с превосходнейшими гостями. Херманис ругал-ругал русский театр, а потом завосхищался женовачами. Зачот!
Додин собирается, возможно, ставить Трех сестер. Представила в красках. Шeстaкoва в роли Ольги, Бoярскaя – Ирина, Кoзлoвский – Тузенбах, а на входе зрителям выдают мыло и веревку, чтобы повторить гипотетическую судьбу Маши. И еще восстанавливает Повелителя мух. Говорят, феерический был спектакль, ничего о нем не знаю, но декорациями в виде макетов восхищалась. Но самое сногсшибательное открытие: Шeстaкова – жена Додина. Я не знаю, как это прошло мимо меня, но я была жутко удивлена, сама не знаю почему.
В Кто таме было про Гeрмaнику. «Отличный от других», меня просто-таки сжигает любопытство – оооочень хочется увидеть ее лет через тридцать. A Марина Разбежкина покорила тем, что обозвала «плохим» языком не современный сленг (это естественное развитие), а мертвый канцелярский чиновничий язык.