Я один из немногих людей, кто не только знает, как выглядят дрозофилы не в полёте, но и лояльно относится к этой фруктовой мошкаре. Она наполняет моё сердце тёплым воспоминанием о Монголии.

Начиная с младшего школьного возраста, когда я жил в Улан-Баторе, и до настоящего времени у меня не было друзей. Нет, был одноклассник-монгол, но наше приятельствование было односторонним, потому что я не способен к дружбе и, наверное, не способен к любви, и если с каким-то человеком у меня складываются отношения, то это значит, что я его слепо обожаю, и всё. Но чтобы меня обожали или доверялись мне, как в дружбе, - этого я не замечал. Всё-таки я всегда себе на уме, их можно понять: что мне доверяться? Плюс первый мой приятель был монгол, а я русский - мы были разные. Дружбы не было. Естественно, эту область отношений нужно было чем-то заполнять. И я завёл дрозофилу. Скучая за уроками, подобрал её с письменного стола, положил в спичечный коробок. У меня их много было, коробков, ведь я коллекционировал спичечные этикетки. Дрозофила прожила три дня, я её кормил чем-то. За это время я сильно привязался к ней. Она была мне другом. Не сразу после того, как она - не умерла, засохла, я решился завести себе нового друга - насекомое покрупнее, саранчу. Красивую хищницу с саблей в брюхе. Очень быстро она от меня сбежала, и подобные эксперименты я прекратил, стал дружить с деревьями. Но ту дрозофилу я вспомнил сегодня.

Точно такую же дрозофилу в этот урожайный 13-й год я встретил на кухоннном московском столе. Столько времени прошло, а дрозофилы не изменились.

Сегодня - прогулка в Новодевичьем и парке Мандельштама. Моё отчаяние достигало пика, когда я видел замки, навешанные новобрачными на перила мостов. Я рассматривал надписи на них, и мне становилось жутко от представления, что некоторые пары уже расстались. А замки ещё висят.