"Если тебя что-то и способно погубить, то отнюдь не женщины, а отношения с ними, часто заведомо самоубийственные. Губят не женщины, а отношения с ними. Все женщины мошенницы, их естество - плотоядная приманка, и даже если ты сам отъявленный прохиндей, ловкость твоих рук ничто перед их изощрениями. Только бегство. Бегство без оглядки, благородство здесь - ванильная ересь". 

Я разговаривал с поручиком, когда она, в белом платье, прошелестела по паркету, приблизилась ко мне почти вплотную (я увидел её раскрасневшееся лицо; у неё краснеют только щёки и остаётся белым лоб, лицо от этого становится менее привлекательным, но вместе с тем чрезвычайно волнующим) и, не обращая внимания на поручика, сказала прерывающимся голосом: "Я лгала вам, Митя, но теперь всё кончено, меня с ним больше не связывает ничего. Это была блажь, наваждение, это было совсем другое, совсем не то, всё кончено, мы свободны". Мои губы вытянулись то ли в улыбке, извиняющей её поведение, то ли в попытке начать с "увы"... Увы, но я не свободен.

Поручик, знавший про мои отношения с графиней N., сказал в сторону: "Пойду обрадую графа".