Ещё немного - и мне тоже сорок.  Что я чувствую при этом? Кроме закономерного удивления - силу. И понимание, что здесь к чему и что почём. Я шёл по жизни, кажется, путём безрассудства, а оказалось, что держался линии умеренного рационализма. Плюс мне повсеместно везло, и я привык рассчитывать на удачу. Я тоже запутывался в стропах, но приземлялся, не свернув себе шею. И не помышлял о следующих прыжках. Я совершенствовал себя в индифферентности, толерантности и конформизме. И кое-чего добился - у меня есть свидетели.

Сейчас я воспринимаю время объективно. Я не думаю, как прежде, что, мол, лето было коротким, неделя - слишком длинной. А день нескончаемым. Чепуха! Нет, лето было как лето, в рамках календаря и дурной погодной конъюнктуры. Неделя - хоть и напряжённой, безрадостной, без единого яркого пятна, но в среду - с синим платьем Алевтины. Что же касается, например, дня сегодняшнего, его уже можно считать насыщенным, потому что по радио я слышу любимый блюз Джо Кокера.

Мне нравится моя жизнь, и я не идеализирую её, разве что воспринимаю сквозь призму магического реализма. Мне не требуется зачекиниваться в пафосных местах - моя память фиксирует эксклюзивы не для широкого внимания. Я путешествую больше, чем мне это нужно, я очень домашний, герметичный человек. Поэтому если меня спрашивает М. - правда ли, что я жил в Австрии, я могу только подтвердить, что находился в Вене несколько дней на нелегальном положении, осев в негритянском квартале, но растянул рассказ об этом, может, на несколько месяцев. Если я не ошибаюсь, это называется верификацией, но никак не мистификацией. Художественная правда длиннее и изощрённее действительности, но её также можно оборвать на полусло