Настроение сейчас - Потребность увидеть улыбающихся вас, потребность взглядом согреть

Снилось, что будет война. Совпали числа, планеты сошлись, занавес поднялся - они опрокинули мир. Но не в ту сторону..

Я видела, как стирается и истончается нить, соединяющая всех людей, которые оказались ближе остальных. Я видела, как сидели пять или шесть человек за столом - мы - кто-то по-дружески сжимал ладонью плечо, кто-то рассказывал историю, и все смеялись. Но потом началось Время - обратный отсчёт.. Тогда в наш имбирный чай попали первые осколки их пуль вражды и ненависти. Наша Великая Мать оставила нас, бросив прощальный слёзный взгляд, принадлежащий нам - нашей воле, нашей истине, нашему знанию, нашему знамени. И всё померкло. То ли мы были уже не те, то ли время - обезумев, разлетевшись кусками стекла, железобетона, мяса, бензина, проводов и деревянных щепок - разорвало нашу бесплотную святыню внутри и продолжало месяцами и годами расщеплять наш последний земной оплот. Мы остались одни.

Что с нами стало? Каким было тогда моё лицо? Я видела только ваши лица. Сквозь их прорези на меня глядел "Красный Смех". Кто-то отхлебнул имбирного чая, и со сладким ехидством в глазах, ткнул меня в меня пальцем, сказав на столько презрительные фразы, что мне захотелось бежать. Я медленно встала изо стала, стараясь больше не сталкиваться с этим насмешливо-дерзким взглядом. Но меня опустили другие - в мои плечи впивались когти друзей, а я силилась вырваться, разрушая взглядом их внутренние бездны. И все вокруг смеялись, и мы - возненавидевшие друг друга за каждое наше отличие - гоготали и брызгали отравленной слюной. Уже позже нам раздали автоматы, и мы прыгали по трупам, стараясь убить как можно больше, чтобы в конце остаться одним.

Я видела мать. Мне было семь. Мы прятали человека, который говорил на нашем языке с большим акцентом. Запах влажного паркета, на котором мы сидели с мамой, смешался с чувством нескончаемого страха, сковывающего желание постоянно бежать, бежать прочь отсюда, прочь, прочь! Но моя мама была рядом, держала меня за маленькую ручку, а мне хотелось прижаться к ней и больше никогда не отпускать. Я - ребёнок, выращенный войной; я - дитя человечества, которое умеет любить, ища защиты. "Мама, мама, не уходи! Но ты всё равно уйдёшь.. Фотографии нашей семьи, с которых нам улыбался отец, которого всё-таки нашли и застрелили - в конверте, ты просишь меня их беречь. Теперь ты точно должна уйти. Ведь об этом плачут твои глаза, да, мама? Но как я буду без тебя на этой войне? Без тебя - мне страшно, я не смогу. Пожалуйста, мама, не уходи, не оставляй меня! Мама, мама, этот мир отбирает тебя у меня! Последний поезд - и ты на нём. В никуда. Навсегда. Понимаешь? Мама, почему я такая маленькая, почему у меня такие слабые ноги? Мне тебя не догнать. Мама, не уходи! Я умру без тебя - без твоих больших и горячих рук, в которых мои - маленькие и замерзшие, без запаха твоих волос, без твоих глаз, которые укроют меня от пуль, от войн. Мама, я умру, я не хочу жить без тебя! Так зачем же ты уходишь? Я обниму тебя, и мы будем всегда вместе. Не плачь, мама, только не плачь, пожалуйста, и не оставляй меня. Я обниму и никогда не отдам тебя им. Я обещаю! Обещаю, мама! Пусть приходят, пусть взрывают, пусть стреляют в нас! Мама, пожалуйста, не уходи!"