написал давно, напечатал сегодня.

Он просто шел, теми старыми тропами, которыми ОНИ так часто любили ходить и следить за этими жалкими и примитивными жертвами; которые так легко ложились, даже стелились под НИХ, умерая захлебываясь в собственной крови. Небожескими струями она вытекала из горла,  которое ОНИ выгрызали им, такие жадные до крови и бешенные.

Но теперь жертва – он, и кровь льется именно из него, точнее из левого бока. Капли стекали пунктиром, оставляя на белом снегу след, который приведет их к нему, не менее жестоких, чем они когда-то…

Его голова занята только мыслями о будущем, а сердце – ей. То, что произошло, никак не укладывалось в быт, а боль в груди, под этими выпирающими наружу ребрами словно прожигала его кожу и шерсть изнутри. В памяти всплывали картинки, одна за другой: полная луна, он сопит и смотрит в небо, кругом тишина и только её дыхание будоражит его сердце. А потом их дети, маленькие и серые, она их вылизывает, кормит своим молоком. ОНА никогда не бросит их, а ОН никогда не бросит ЕЁ. И он бы не бросил её сейчас, если бы не эти уже подросшие серые комочки с такими же клыками как у него, и он  просто благодарен её за это.

Времени всё меньше, как и сил, которые постепенно оставляют его. Он почуял холод, который надвигается с севера и несет много дикого снега вместе с ночью, такой спасительной, но уже не для него. Он упал боком в снег.  Пытаясь застудить боль, охладить её пыл, а за одно и сердце. Лапой прижал двух щенков, он отдает им еще чуть-чуть своего тепла и её светлой любви, которая по благословению судьбы хранила их до сих пор. Еще пять минут и они снова будут в пути, а пока он пытается осознать, что же случилось. Всё было обычно, он проснулся от голода и, лизнув её в ухо, разбудил. А она уткнулась носом в его шею, он знал, что его запах для нее много значит. Они встали и пошли на охоту, оставив стаю в своей хандре, но взяв с собой щенков, их надо было учить, тому же самому, что умеют они. Через час щенки устали и прижались к ней и в этот момент он понял, что это его «всё», то, что связывает мир с ним. А потом они вышли на след. Его рот наполнился слюной, а глаза залились кровью, его охватила жажда, а её похоть. Ускорив шаг, они направились к источнику благоговения, неслись как разрушительный смерч, ничего не замечая на своём пути кроме запаха очередной жертвы. Но не прошло и нескольких минут, как ветер принёс странный, до этого неведомый запах: нечто живое и одновременно мертвое. Остановились. Начали высматривать среди деревьев это «нечто». Резкий звук. Гром, дикий шум отозвался в его ушах. Щенки упали оземь от страха. Его сердце сжалось, предчувствуя беду. Еще гром! Он обернулся, чтобы увидеть её и не узнал. Это была уже не она, запах крови усилился, а рядом с ней появилась багровая лужа. Он онемел. Щенки начали выть, а он не понимал, что это уже не может быть ей, и надеялся, что вот-вот и она обязательно встанет. Снова гром. В боку закололо, не только сердце от боли, но и ребра. Его откинуло, и, поняв, что это смертельно, он встал на лапы и решил, что она бы захотела спасти своих детей от этого ужаса. А щенки начали лизать её голову в том месте, где когда-то был глаз, и откуда уже хлестала кровь, они думали, что смогут зализать её рану, как зализывала она их мелкие царапины. У неё выпал язык. Он ударил одного из щенков, а второго взял в зубы и побежал прочь от этого места, теплого от крови и холодного от мысли, что он больше никогда  не увидит её. Гром, и снег взмыл перед его лапой. Теперь он без неё, но с тем, что их до сих пор связывало. И вот он до сих пор в пути, а запах, тот самый, до сих пор волочится за ними по следу.

Решив для себя всё, он встаёт и снова, как сабля, рассекает воздух, двигаясь только вперед, в глубь будущей бури. Позади по-прежнему два щенка. Он уже думал, что если бы не два крошечных сердца за его спиной, то он бы лег рядом с ней в ожидании смерти, укрывая её тело своим от холода. Он мечтал умереть по-другому: как шмель, упасть на лепесток благоухающего цветка и остаться в нем навечно. Но судьба, которую он проклинал, сделала всё иначе. Сейчас ОН должен их спасти, ради НЕЁ, он был уверен, что она бы сделала то же самое на его месте.

Он бежал еще не долго, но до последних сил, до тех пор, пока ноги не стали мягкими, а сознание от потери крови не начало угасать. Снег уже окутал его серую шубу в белый кафтан. Щенки стали похожи на два снежных комочка. Он бы улыбнулся им, если бы умел. Остановка. Последняя. Они пришли. Взглянув им в глаза, он еще раз убедился, что они его простят и будут сильными духом. Затем он разбежался, как только мог, и вскочил на сук от рядом стоящей осины распоров себе брюхо.  Боль не пришла в этот раз к нему. Свалившись в снег, весь в крови, он подозвал щенков к себе. А потом два комочка обляпанные снегом были запихнуты большой лапой в глубь распоротой плоти, где они спокойно смогли бы переждать бурю и быть сытыми еще некоторое время.

Снег замел его тело, спрятав от того неизвестного запаха, что всё это время преследовал их, а ветер унес его душу далеко туда, где он сможет снова увидеть и сказать, что он сделал всё, чтобы их будущее жило.