Грустно. И горько. Почти приятно-горько. Как кофе и сигареты. Как коварный и уютный удушающе-затягивающий туман прошлого. Шум старой пленки. Выцветающие[?] картины все ярче с годами. И каждая деталь все отчетливее.
До кровоточащих шрамах на сердце больно. Почти невыносимо. Почти. Это вечное почти. Слишом многое навсегда ушло. Слишком многое я пропустил. Просмотрел. Не заметил. Недооценил. Так хочется упасть на колени и, закрыв лицо руками, рыдать.
Хотя бы в душе я могу позволить себе это.
Тени танцуют вальс. Потрескавшиеся фигуры, рассыпающиеся, стоит едва дотронуться до них. я закрываю веки, слишком уж тяжело смотреть внутрь немигая. я смыкаю веки и медленно вдыхаю вечный деликатный яд-никотин. Завитки дыма превращаются в завитки памяти. И мне снова не убьежать от себя. Но я и не хочу. Слишком уж устал. Да и к тому же, я уже давно знаю, что эти воспиминания необхождимы мне как воздух. И слишком глупо это отрицать. Особенно перед собой.
Пальцы инстинктивно впиваются в кожу. Замечаю это и медленно и аккуратно разжимаю их. Тру виски.
Что там...что там было? Ах да, горько как прекрасный сон и больно как реальность. Больно как самое важное. Важно как Душа. Больно как чувствующая душа. Важно как чувствующая Душа.
И как же мне хочется сейчас крепко обнять тебя, и чтобы, как в тот вечер, как тогда, так давно и так недавно, ты нежно и немного устало положил голову мне на плечо, а я нежно поцеловал твои черные как вороново крыло непослушные волосы и все смотрел бы в твои непостижимые вечно изменяющиеся в тон твоему настроению зеленые глаза. Твои глаза, в которых светится счастье. И чтобы слушать как ты дышишь, и как совсем рядом бьется твое сердце. Чтобы согревать тебя своим теплом и чтобы твое тепло нежно и ласково согревало мою озябшую за годы душу.
И чтобы больше не отпускать тебя, мой ранимый, хрупкий, необычный и прекрасный Худохник.
И снова почти невыносимо быстро бьется сердце. И боль там, глубоко-глубоко.
я мысленно касаюсь пальцами твоих пальцев, сплетаясь с ними. Мыслено шепчу тебе самые важные слова и нежно обнимаю тебя за плечи.
Тепло. Грустно. Грустно и тепло.
И снова
Болит голова. Боль как кофе и сигареты.
Тру виски, закрываю на мгновение уставшие глаза. На веках вечность, все таже привычная подруга-усталось. и память. Память как воздух. Возможность творить как воздух. Рваные путанные записи. Как воздух.
я чувствую как ты мысленно обнимаешь меня и тихо и нежно шепчешь: "Успокойся, Леш. Не грусти. я рядом"
И все громче плачет скрипка, мызыка которой, кажется, говорит с самим Небом. Где-то так далеко. Где-то так близко. Где-то глубоко внутри.
И скрипка все плачет и шепчет. Все говорит о чем-то таком важном и дорогом. О том, что нельзя забыть. О том, что больно помнить. О том, навсегда с нами.
О ветре, ласково и печально шелестящем в кронах деревьев, о ярко-голубом небе, о музыке и тишине, о свете и тьеме, о любви, о дружбе, о памяти, о ненаписанных и написанных письмах, о зимнем морозном утре, об осенних листьях, о беге босяком по мокрому песку, о том вечере, бывшем там бесконечно, беспощадно много дней назад, о первые слезах и последних вздохах, о плачущей и мечащейся вечно несчастной и вечно счастливой Душе...
Сигаретный дым сплетается с музыкой, и, поднимаясь все выше, незаметно и почти волшебно раствряется в бледно-голубом звенящем зимнем воздухе.
Кофе и сигареты. Боль и память. Усталость и успокаивающее боль тепло на кончиках пальцев и в уголках глаз.
И, наверное, это и называется
грустно. грустно и светло.

Настроение сейчас - ...