Настроение сейчас - -

Когда-то давно...Очень-очень давно. В 8 классе, кажется, Генрих рассказал мне, что наша одноклассница (назовём её А.) замутила эротическую фотосессию. Эту информацию он проговорил с тенью лёгкого пренебрежения, будто каждый день только и занимался тем, что писал отчёты для глянцевых фэшн-журналов. Я видел глаза Генриха и знал, что его пренебрежение - это вялая попытка выглядеть круто. "Круто" у него получалось некруто. Он ёрзал на стуле и слегка кивал в сторону монитора компьютера - мол, сейчас ты там увидишь такое, что ты никогда не видел. 

Я не скрывал своего удивления и, разинув рот, кажется в тот момент забыл, что нужно дышать. Секунду или две мы смотрели друг на друга и ни о чём не думали. 

- И....? - начал я.

- Ну..., - продолжил он.

- Значит, фото...

- Да...

- Значит фото есть?

- Да, - он закашлял, - ну знаешь, диск ко мне случайно попал, - в голосе Генриха появилась храбрость, - то ли у Дениса дома нашёл, то ли Мопс передал, не помню, короче

- Ясно, -  коротко ответил я и решил, что лучше не усугублять неловкий момент.

На СD располагалось фотографий семь, не больше. Формат .jpeg и никаких вам ни контакта, ни фэйсбука, даже  самого интернета не было. Словом, ничего, что могло бы позволить этим фотографиям гулять по мировой паутине. Комнатно-ванная эротика, представленная в безмолвной мини-презентации Генриха, по современным меркам больше походила на отчаянный и неудачный шаг соответствовать поколению "сэлфи" - блики, тени, пыль на отсканированной поверхности фото. А., завернувшись в полотенце, с болью неловкости на лице вытягивала ногу куда-то в небытие фотоснимка (ступня была безжалостно обрезана фотографом). На другом изображении А. в ярко-красном нижнем белье на фоне входной двери запрокидывали голову назад, пытаясь изысканно продемонстрировать красоту своей ключицы (белый блик "съел" левую часть фотоснимка). На следующих фотографиях А. была более раскованна - красный ковёр на стене, загорелые части тела на фоне вдетого в пододеяльник с дыркой-ромбом одеяле. Фотографом, как выяснилось потом, тоже была наша одноклассница, подруга А..В тот момент, кажется ничего не было. Легче было поверить в Бога, чем в то, что ты видишь.

Как и было суждено этому случиться, CD  с фотографиями разошёлся по всему классу. "И тут мальчишки стали называть её шлюхой!" - подумали неискушённые читатели. Нет! Где-то на месяц А. превратилась в что-то сакральное - о ней нельзя было говорить, на неё нельзя было смотреть, а слушать её голос казалось кощунством. Самые главные хулиганы классы - и те были в немом шоке и, казалось, думали о том, что в жизни что-то фундаментально поменялось. Мы, мальчики и девочки, учащиеся "8 Б" класса, чувствовали, что грядёт другая эпоха, эпоха, где то, что нам кажется волшебным и немыслимым, станет повседневной жизнью.

И сейчас, спустя много лет, я пытаюсь поставить себя на место современного восьмиклассника-девятиклассника, который смело может смотреть на фотографии своих знакомых девочек, где они, поддавшись соблазну моды на эротический сэлфи, представлены в отнюдь не в пуританском образе. Мог бы я после увиденного пойти в школу? Смог бы я давать списывать после того, как оставил комментарий "ябвдул" к фотографии своей одноклассницы? Были бы у меня силы жить, зная, что на стене в контакте моего школьного приятеля обсуждается, шлюха ли некая N., девочка в которую я влюблён с детского сада?

Не знаю. Не знаю. Я рад, что жизнь движется и что-то происходит.