Настроение сейчас - -

Друг приехал.

Видимся с ним нечасто. Два раза в год он приезжает из Питера в Москву и повествует мне о далёких питерских крышах, дворах-колодцах и бесконечно серых улицах. Каждый приезд особый. Каждый раз мой друг привозит багаж проблем и впечатлений. В этом хламе плохо связанной речи, присущей человеку, которому хочется вложить в слова максимально больше эмоций, едва узнаваем мой друг. Нет, это всё он же. Но всякий раз я собираю его характер по частям и только к позднему вечеру признаю в нём того самого панка, который вынырнул из фонтана на Манежной площади и сказал мне "Привет" (так мы познакомились).

Истерично и нервозно он говорил мне о том, что ему наскучила левацкая тусовка, наскучили анархисты и феминистки. "Мне нужна хорошая и простая девушка", - говорил он, - "добрая и отзывчивая". Я советовал ему не искать в Питере счастья, не искать душеспасительной женской красоты в еле освещаемых уголках питерских картинных галерей и прокуренных пабах. Я советовал ему отказаться от всех своих претензий на творчество и начать жить. Он покачал головой и перевёл тему.

В отблеске косых лучей Солнца и душном вечернем воздухе мы как-то странно сочетали спор о необходимости профсоюзной борьбы с особенностями московских девушек (об особенностях которых я как-то не догадывался).

- Они у вас такие...

- Какие? -  в недоумении спрашиваю я

- Не знаю, особенные, - отвечает он (бродим мы по Парку Горького, в глазах друга апатичная похоть)

- В смысле, что в Москве девушки не с Севера?

- Ну да, если Питер, то, конечно, сразу Север!! - смеётся он, - а ещё у нас все в шубах ходят и носят трусы из меха убитых мамонтов.

Потом прошли по мосту, я послушал ещё про особенных девушек. Мы дошли до м.Фрунзенской, но решили, что диалог не окончен, прошли до конца Пироговской, свернули в сквер, где я ещё послушал странный монолог друга о левацкой тусовке в Питере, гомосексуалистах и о том, что секс не должен быть агрессивным. Я благодарно кивал, потому что не знал, что на это всё можно ответить. На углу улицы монументально стоял Главный Архив Российской Федерации, в котором я убил тысячи часов в работе над своей диссертацией. Сталинская мощь архива сложно сочеталась с рассуждениями про нежных девушек. Пожалуй, сочетать эти две темы мне не хотелось. А друг всё говорил и говорил...

Кем он будет в следующий приезд? А кем он был сейчас? Моим другом.