Андрей Миронов о своих кино ролях.
23-08-2007 10:57
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
к/ф «Бриллиантовая рука».
«Граф»
Фильм этот – кинокомедия. Играю я внешне блестящего молодого человека, который избирает неправильный путь в жизни и попадает всё время в какие-то нелепые ситуации. Роль трагикомическая и эксцентрическая... Пение, танец, что очень мне близко, и в то же время – тщательно выписанный ещё в сценарии характер героя. К тому же полное взаимопонимание между мной и режиссером, на съёмках – атмосфера непосредственности, импровизации...
к/ф «Невероятные приключения итальянцев в России».
Васильев.
«Невероятные приключения...» отсняли невероятно быстро – за два с половиной месяца, тогда как обычно съёмки занимают месяцев шесть-семь.
Ну, а такой темп заставлял работать не так, как в нормальных условиях. В фильме масса трюков, и мы выполняли их, в основном, без дублёров. Было даже что-то вроде соревнования между советскими и итальянскими актёрами. Конечно, если мне говорят: «Товарищ Миронов, будьте любезны головой об эту стену» - я же не посрамлюсь перед иностранцами...
Сперва режиссер всё-таки спросил: «Андрюша, для кадра, где тебя будут бить головой о стену, пожалуй, лучше пригласить дублёра?». Я ответил: «Нет, чужая голова – это плохо...» С этого всё и началось. Постепенно я вошёл во вкус. В Шереметьевском аэропорту мне предстояло, разогнавшись, выпрыгнуть со второго этажа. Раздалось: «Мотор!». Я бодро ринулся к окну и... остановился. Не помогло и то, что под окном, как меня уверяли, нечто мягкое – цветочная клумба. Правда, когда я во второй раз услышал: «Мотор!» - прыжок состоялся.
Потом я висел в Ленинграде на вертикально взмывшей к небу половинке Невского моста. До воды – 40-50 метров, а висеть надо было, чувствуя себя в образе моего героя, минут пятнадцать... И хотя внизу появился трёхпалубный пассажирский пароход, состояние было далеко не из лучших, да и время в подобном положении тянулось дьявольски медленно.
«Невероятные приключения» во время автомобильных гонок по шоссе проходили со средней скоростью шестьдесят километров в час. Так что, прямо скажу, оч-чень даже захватывало дух... И уж, разумеется, кадры со львом не забуду никогда.
Лев, который снимался в картине, был доставлен главой семьи Берберовых. Сколько мы ни бились, чтобы этот хищник пробежал за мной и группой итальянцев хотя бы десять метров, было бесполезно. Он флегматично бил хвостом и зевал, обнажая зубы хищника. Его пытались растолкать, расшевелить, но он не реагировал. Тогда Берберов говорит: «Надо, чтобы у Вас сзади болталась тряпка или кусочек ваты, смоченный рыбьим жиром». И вот проделали такую процедуру, на кусочке лески привязали ватку, смоченную рыбьим жиром, и привязали ко мне эту леску. Лев рванулся, а как я бежал, Вы можете представить...
т/ф «Двенадцать стульев».
Остап Бендер.
...По моему мнению, Остап Бендер – не столь уж и весёлый человек... Да, в Остапе много бесшабашности, даже детской радости и жажды приключений. В то же время в его характере, поступках постоянно ощущается какой-то драматизм, даже трагизм. Вдумайтесь: человек живёт не в свою эпоху, не в своём обществе. Все его планы, титанические усилия, изобретательность направлены куда-то не туда; он даже сам не знает, куда именно...
В фильме не случайно так часто даются крупным планом глаза главного героя. Они даже во время самой лихой его операции остаются грустными, печальными. Это не цинизм, хотя Бендер и циник. Но тоска эта идёт от нереальности его замыслов и мечтаний, от его невозможности приспособиться к окружающей жизни и происходящим в ней событиям...
т/ф «Трое в лодке, не считая собаки».
Джером К. Джером, Джи и другие.
К этой картине предъявлялось много претензий, но тем не менее я попытаюсь её защитить. Приступая к работе, мы оговорили, что будет не «экранизация», а «фантазия в манере Джерома», этюды на темы книги «Трое в лодке, не считая собаки». Такой замысел предопределил и круг актёров, которые были приглашены, и введение персонажей, отсутствующих в книге, свободу нашей творческой фантазии – многие сцены «решались» и рождались на съемочной площадке.
Совсем другое дело – имели ли мы право на подобного рода эксперимент. Тут уместно говорить уже о нравственной и социальной ответственности. Как нам казалось, в рамках той договорённости с режиссером и сценаристом, тех «условий игры», которые были предложены и одобрены, в меру наших творческих возможностей мы могли реализовать задуманное. И если бы нам поверили до конца, я думаю, что и общественный резонанс был бы другим. Однако, доверив нам в начале, с нами перестали считаться почему-то в конце и чуть ли не административным путём «поменяли вывески». Вот так и появилась «экранизация» книги Джерома «Трое в лодке, не считая собаки», о которой мы не «мечтали». Думается, такого рода издержки – проявление неуважения к затраченному труду, заведомое обречение на критические замечания.
Я сознаю, что телевизионный эксперимент более ответствен, чем театральный, хотя бы масштабами аудитории. Быть может, наш просчёт заключается в том, что всё же сценарий не совсем до конца отвечал нашей задумке: он изобиловал знакомыми героями и ситуациями книги Джерома – «фантазия» предполагает большую степень ответственности. Но это, пожалуй, не в качестве упрёка, скорее урока на будущее. Может быть, именно это и смутило некоторых. Доверие – процесс взаимный, коллективный.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
к/ф «Бриллиантовая рука».
«Граф»
Фильм этот – кинокомедия. Играю я внешне блестящего молодого человека, который избирает неправильный путь в жизни и попадает всё время в какие-то нелепые ситуации. Роль трагикомическая и эксцентрическая... Пение, танец, что очень мне близко, и в то же время – тщательно выписанный ещё в сценарии характер героя. К тому же полное взаимопонимание между мной и режиссером, на съёмках – атмосфера непосредственности, импровизации...
к/ф «Невероятные приключения итальянцев в России».
Васильев.
«Невероятные приключения...» отсняли невероятно быстро – за два с половиной месяца, тогда как обычно съёмки занимают месяцев шесть-семь.
Ну, а такой темп заставлял работать не так, как в нормальных условиях. В фильме масса трюков, и мы выполняли их, в основном, без дублёров. Было даже что-то вроде соревнования между советскими и итальянскими актёрами. Конечно, если мне говорят: «Товарищ Миронов, будьте любезны головой об эту стену» - я же не посрамлюсь перед иностранцами...
Сперва режиссер всё-таки спросил: «Андрюша, для кадра, где тебя будут бить головой о стену, пожалуй, лучше пригласить дублёра?». Я ответил: «Нет, чужая голова – это плохо...» С этого всё и началось. Постепенно я вошёл во вкус. В Шереметьевском аэропорту мне предстояло, разогнавшись, выпрыгнуть со второго этажа. Раздалось: «Мотор!». Я бодро ринулся к окну и... остановился. Не помогло и то, что под окном, как меня уверяли, нечто мягкое – цветочная клумба. Правда, когда я во второй раз услышал: «Мотор!» - прыжок состоялся.
Потом я висел в Ленинграде на вертикально взмывшей к небу половинке Невского моста. До воды – 40-50 метров, а висеть надо было, чувствуя себя в образе моего героя, минут пятнадцать... И хотя внизу появился трёхпалубный пассажирский пароход, состояние было далеко не из лучших, да и время в подобном положении тянулось дьявольски медленно.
«Невероятные приключения» во время автомобильных гонок по шоссе проходили со средней скоростью шестьдесят километров в час. Так что, прямо скажу, оч-чень даже захватывало дух... И уж, разумеется, кадры со львом не забуду никогда.
Лев, который снимался в картине, был доставлен главой семьи Берберовых. Сколько мы ни бились, чтобы этот хищник пробежал за мной и группой итальянцев хотя бы десять метров, было бесполезно. Он флегматично бил хвостом и зевал, обнажая зубы хищника. Его пытались растолкать, расшевелить, но он не реагировал. Тогда Берберов говорит: «Надо, чтобы у Вас сзади болталась тряпка или кусочек ваты, смоченный рыбьим жиром». И вот проделали такую процедуру, на кусочке лески привязали ватку, смоченную рыбьим жиром, и привязали ко мне эту леску. Лев рванулся, а как я бежал, Вы можете представить...
т/ф «Двенадцать стульев».
Остап Бендер.
...По моему мнению, Остап Бендер – не столь уж и весёлый человек... Да, в Остапе много бесшабашности, даже детской радости и жажды приключений. В то же время в его характере, поступках постоянно ощущается какой-то драматизм, даже трагизм. Вдумайтесь: человек живёт не в свою эпоху, не в своём обществе. Все его планы, титанические усилия, изобретательность направлены куда-то не туда; он даже сам не знает, куда именно...
В фильме не случайно так часто даются крупным планом глаза главного героя. Они даже во время самой лихой его операции остаются грустными, печальными. Это не цинизм, хотя Бендер и циник. Но тоска эта идёт от нереальности его замыслов и мечтаний, от его невозможности приспособиться к окружающей жизни и происходящим в ней событиям...
т/ф «Трое в лодке, не считая собаки».
Джером К. Джером, Джи и другие.
К этой картине предъявлялось много претензий, но тем не менее я попытаюсь её защитить. Приступая к работе, мы оговорили, что будет не «экранизация», а «фантазия в манере Джерома», этюды на темы книги «Трое в лодке, не считая собаки». Такой замысел предопределил и круг актёров, которые были приглашены, и введение персонажей, отсутствующих в книге, свободу нашей творческой фантазии – многие сцены «решались» и рождались на съемочной площадке.
Совсем другое дело – имели ли мы право на подобного рода эксперимент. Тут уместно говорить уже о нравственной и социальной ответственности. Как нам казалось, в рамках той договорённости с режиссером и сценаристом, тех «условий игры», которые были предложены и одобрены, в меру наших творческих возможностей мы могли реализовать задуманное. И если бы нам поверили до конца, я думаю, что и общественный резонанс был бы другим. Однако, доверив нам в начале, с нами перестали считаться почему-то в конце и чуть ли не административным путём «поменяли вывески». Вот так и появилась «экранизация» книги Джерома «Трое в лодке, не считая собаки», о которой мы не «мечтали». Думается, такого рода издержки – проявление неуважения к затраченному труду, заведомое обречение на критические замечания.
Я сознаю, что телевизионный эксперимент более ответствен, чем театральный, хотя бы масштабами аудитории. Быть может, наш просчёт заключается в том, что всё же сценарий не совсем до конца отвечал нашей задумке: он изобиловал знакомыми героями и ситуациями книги Джерома – «фантазия» предполагает большую степень ответственности. Но это, пожалуй, не в качестве упрёка, скорее урока на будущее. Может быть, именно это и смутило некоторых. Доверие – процесс взаимный, коллективный.
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Андрей Миронов о своих кино ролях. | Андрей_Миронов - Дневник Андрей_Миронов |
Лента друзей Андрей_Миронов
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»