Складки ослепительного платья соприкасались с пылью камней и мха. Никакая грязь пока не могла пристать к такой белизне. Также и горделивую осанку не испортило бы никакое горе. Лицо вверх. Глаза зажмурены. Только глаза, да, зажмурены. Не бывает такой эльфийской музыки, нет у великих детей солнца мелодий, способных разрезать воздух, взорвать сосредоточение, прогнать покой. Но её помутнённое сознание оглушено именно такой песней. Оно само породило эту песнь. И в окончательно опустевшем сердце прогремело эхо ударов. Девочка не чувствовала тела, только лёгкость полёта в голове и раскаты грома в ушах. Пересохшими губами шептала заклинание. Ладони сложила на пересечении ключиц. Камни и мох менялись на волны ветра. Сердце, разгонись до такой скорости, на которой ты уже не сможешь бежать. Благородная кровь стучит в висках, на кончиках ушей, в пальцах, обволакивает всё хрупкое тело. Но разум занят одним - повтором магического сочетания слов. Пока сочетание не сложится в одно упрямое слово. Пока жар не станет невыносим. Судорожное сокращение мышц сердца прекратится вместе с криком песни. И чья-то уверенная рука выдернет неподвижную девочку в по-прежнему ослепительно белом платье, последний раз прошептавшую на эльфийском "остановись", из забытья.
- Достаточно, - скомандовал он, щёлкнул пальцами, и она жадно глотнула воздуха. - Запомни, даже когда ты действуешь здесь, ты можешь всецело быть там.
Безвольная рука девочки скользнула от ключицы по ткани. С внутренней стороны ниже локтя, где смуглая кожа особенно нежна, пульсировала вена. Девочка сильнее зажмурилась, тщетно пытаясь вернуть бушующую песнь отхода за Море.