Это был один из последних дней уходящего года. День, который поначалу напоминал о прошедшей ночи болью в виске, да вялотекущим болезненным утром, когда было такое сильное желание сорваться, а руки никак не желали согреться о несчастную чашку с уже остывшем кофе. За окном мёл снег, и его танец и ощущение тяжести, упавшей на плечи, погнали меня на окраину города...к кладбищу...зачем?
Снег летел в лицо, повисая на ресницах, ослепляя, заставляя щуриться на свет, исходящий от дорог и неба. Зашла в киоск – синих More нет, купила белые. Белый снег, в него падают окурки с белыми фильтрами из белой пачки.... Линия электропередач вздымалась в конце улицы, будто башня, почти неразличимая за танцующим снегом.
Поднявшись в горку, остановилась за елью: зажигалка промокла и не хотела работать. Наконец закурила... Очнулась в какой-то сюрреальности: снег изменил кладбище до неузнаваемости, и теперь, не слыша скрипа под ботинками, у меня возникло чувство, будто я только что проснулась, а всё, что оставила за спиной, было где-то в другом мире... Люди, три пожилые женщины в старых пальто, прошедшие в нескольких метрах от меня – видели ли они существо со снегом в чёрных волосах, что двигалось им навстречу? – разорвали своим присутствием мой бред, скомкали его, как ненужный фантик, и я пошла дальше...
Свернув куда-то влево, обнаружила, что я вновь остаюсь единственным посетителем этих мест. Или это снега слишком много? Мои следы были единственные на белом полотне, кривой и неровный почерк мечтателя. Специально поплутала меж памятников, будто здороваясь со знакомыми местами... Сосна на самой окраине приютила под своими раскидистыми ветвями, защитила от снега крыльями из топорщащихся во все стороны иголок. ...Кинуть сумку к подножию дерева, а кора золотисто-коричневого цвета, в прицепившихся к ней паутинках и пожелевших иголках; она тёплая на вид, и к ней хочется прижаться щекой...
Снег перестал валить крупными хлопьями, и наконец стало возможным разглядеть деревушку, речку и натянутые над ней провода... Тишина, ненормальная, будто пришедшая из другого мира; деревья и кусты одели на себя меха, распушили гордо перья, встали лабиринтом. Там где вчера кладбище светило насквозь бледным небом, сегодня белые стены. И только огромные, тоже сюрреалистичные, птицы носятся над полем, тоскливо крича, словно боясь потерять друг друга в метели.
За спиной воет пёс, и ветер в ответ начинает шуметь верхушками деревьев где-то сбоку, даёт о себе знать. Потом подкрадывается, задувая в сердце беспричинное ощущение тревоги; наблюдаю, как он ходит по дуге, подбираясь всё ближе и ближе... Наконец задевает северную окраину кладбища полой плаща, с деревьев осыпаются огромные хлопья снега; он говорит мне, что он здесь и смеётся, растворяясь без следа...
Блуждаю по знакомым тропинкам, жалея, что, в отличие от некоторых живых существ, отлично ориентируюсь в пространстве и меня нельзя "закружить"... Или я всего-навсего излишне хорошо знаю эти места? А так хотелось заблудиться... Отмечаю свой путь цепочкой следов, держа за ориентиры высокие раскидистые ели и сосны... Хочется найти ель, которая будет почти касаться нижними лапами земли; залезть под них, улечься на порыжевшую хвою... Густые еловые лапы не пропустят сверху свет, и он пройдёт снизу, сквозь снег, который скоро засыплет следы и завалит вход в моё убежище. Останется только холод, который начнёт постепенно сковывать тело. А через сутки...или через трое, через неделю – кто знает, когда грянут морозы – я выберусь оттуда и с лёгкостью поднимусь навстречу снегу... Возможно, навещу кого-то и если будет открыто окно, я посижу на подоконнике, болтая ногами над пропастью из бетонных блоков; послушаю музыку и полечу куда-нибудь дальше...
Скидываю с себя оцепенение, потому что подошла к своим же следам... Я была здесь минут сорок назад, а они уже почти занесены снегом.
Вид их вызывает улыбку на лице... Оказывается, я хожу по параболе – пол-метра влево, пол-метра вправо, с длиной дуги примерно в два метра... Какой ужас. Так может ходить либо пьяный человек, либо...кто-то вроде меня.
Останавливаюсь, чтобы написать смс, и подвергаюсь атаке птичек. Воробьи смотрят тёмными бусинками глаз, а синица подлетает почти к самому лицу, на пару секунд зависнув в воздухе перед носом, но улетает ни с чем... Тщетно ищу в кармане крошки от когда-то бывших там сухарей - нет ничего. Вспоминаю, что мать постирала пальто после того, как в Куженкино его забрызгали грязью мимопролетающие фуры. Жаль. Приду когда-нибудь с семечками...
На несколько минут задумалась над надписью "покоится прах тестя и зятя". На памятнике две фотографии. Интересно, кто из них тесть, а кто зять? Пыталась вспомнить, что это значит, но...безуспешно.
Поняла, что успокоилась... Пошла домой.
По пути – уже на своей улице – решила посмотреть, не дошли ли мои смс... Угу. Посмотрела. Земля метнулась вверх, а я обнаружила себя сидящей почему-то поперёк дороги. Мобильник из руки не выпал, но сердце уж очень неприятно щемило, плюс ушибла ладонь. Сидела на дороге и громко истерично смеялась... Какое счастье, что никто не видел. Ненавижу падать на улицах.
28 декабря 2006