Из мемуаров Г.В. Зимина, в то время он был командиром истребительного авиаполка:



— Товарищ командир, несчастье: упал самолет.

Одеваюсь, бегу на старт и узнаю, что молодой летчик лейтенант В. П. Хотеев, заходя на посадку, нерасчетливо снизился на самую малую высоту на большом удалении от аэродрома. Ему дали по радио команду: «Подтянуть!» Но при этом пилот потерял высоту и еще прямо перед собой увидел макушку одиноко стоящей сосны. При нормальном заходе на посадку сосна эта никак не могла [145] помешать. Но в данном случае от неожиданности и неопытности летчик резко потянул ручку на себя. Самолет взмыл, но тут же потерял скорость, свалился на левое крыло и упал в лес в начале посадочной полосы.

В сопровождении нескольких человек я пошел к месту катастрофы. Лес был вековой. Часто попадались огромные сосны. Удар самолета пришелся в основания этих могучих деревьев. От машины остались одни щепки по всей полосе падения да отдельные детали, разлетевшиеся метров на 60. Мотор и винт были разбиты в куски. Единственной целой деталью от самолета, которую удалось найти, была бронеспинка. Ее выбросило далеко от места падения машины.

Возле бронеспинки я остановился. Никаких следов крови нигде не было видно. Я обернулся к шедшим сзади летчикам и техникам, спросил:

— Где тело-то?

И вдруг слышу за спиной:

— Я здесь, товарищ командир!

Это было так неожиданно, что я оцепенел. Такого за всю свою службу не видел и даже не слышал, что такое возможно. И если бы я не был свидетелем этого происшествия, никогда бы не поверил, что оно не досужая выдумка. Но летчик стоял передо мной, и когда я, еще не вполне доверяя своим глазам, спросил его, есть ли ушибы, чувствует ли он боль где-нибудь, услышал бодрый ответ:

— Все в порядке, товарищ командир! Я готов к очередному полету...

Это меня доконало, кажется, окончательно.

Все это, как говорится, протокольный факт. С тех пор я убедился, что в жизни могут быть самые невероятные вещи. Но хорошо то, что хорошо кончается: человек был жив и невредим, и это — главное.