Отчего говорят, что люди не умеют летать? Врут ведь!
Созданные по образу и подобию, они весь век парят во снах, снаряженные всего одним крылом, пока не найдут свою вторую половину, и, слипшись, отрываются от этого бренного мира.
Слушайте.
Тихий щелчок, сопровождающий ток, возникший от соприкосновения двух взглядов, слишком слаб, чтобы явно обратить на себя внимание. Так же незаметна осторожная разведка одного из них, являющая целью убедиться, что все это не привиделось. Краткие набеги взглядов продолжаются, пока не становятся замеченными другой стороной. Связь
крепнет, натягиваясь канатом, стягивая полюса поначалу едва лишь, но с каждой долей секунды все явнее, рывками. Они уже рядом. Вопрос, повисший на губах, застывает, его сменяет улыбка. Смотрите внимательнее - в ответ так же загадочно приподнимаются уголки губ. Они делятся всем, читают мысли друг друга. Как бы невообразимо это не показалось. Если бы не отвернулись, не желая замечать этих счастливых подмигиваний, то увидели бы, как двое, встрепенув соразмерные крылышки, поймав токи теплого воздуха, всплывают вверх.
Счастливый незамеченный никем полет не будет прерван именно потому, что он незамечен. Предупреждали ведь - СМОТРИТЕ! Вот и говорите теперь, что люди не умеют летать.

КРУГ ПЕРВЫЙ

Мало что может сравниться с красотою полета!
Неудивительна ничем неистребимая тяга к нему - счастливая независимость двойной свободы мерцающе-неосязаема, таинственна. Молодая сила с легкостью справляется с ветром, пронизывая воздушные слои один за одним. Их Путь ведет туда, где мириады светящихся точек безмятежно наслаждаются счастьем, к Вселенной НЕГА, покрытой мягким оперением вечно зеленых трав и кустарника, испещренного цветами лимонного оттенка. Лишь одно может омрачить эту картину - взгляд назад.

КРУГ ВТОРОЙ

Зря, незачем было смотреть вниз. Пьянящий аромат кажется резким и терпким, цветы и травы - пластиковыми и неживыми. Угрюмые тени сожаления пробегают по лужайке, в центре которой было свито гнездо, окутывая все мертвым мраком. Все чаще оглядываясь назад, навлекают они череду мелких, вроде бы ничего не значащих образом, тем не менее имеющий огромное влияние, никем необъяснимое. И даже взгляд в обратном направлении нисколько не успокаивает лихорадочно работающий мозг. Кустики, еще недавно лимонного цвета, белыми скелетами торчат по берегам некогда лазурного озера, а отныне покрытого рябью, приносящей к бережкам тьму ряски, тускнеющей на глазах. Зря.

КРУГ ТРЕТИЙ

Край белых крыльев безмятежный,
Покрытый остролистом, цвел,
Исполненный напевом арфы нежной,
Дождями плакать не умел.

Струил сияние вокруг,
Вещая сладостное забытье,
Но посетили тот чертог
Орды теней и воронья.

И, в лиходейской пляске закружась,
Черты пошли вокруг крушить,
Лютни трещали, огнем занимаясь,
Скипетр счастья угли ворошил.

И лишь легкий запах сандала
От огромного казни кострища
Помнит, как последняя песнь отзвучала
ТВОРЦА, что пожелал стать частью пепелища.

КРУГ ЧЕТВЕРТЫЙ

- Если люди умеют-таки летать, почему они все не улетят? Тем более тот мир так великолепен [дурацкая склонность осмысливать все подряд очнулась и мерзко улыбнулась].
- Замолчи, без тебя обойдусь.

И все-таки она права [опять улыбается]. Наверное, непросто найти второе Я. Но даже в таком случае должна быть очевидна перенаселенность того мира и безлюдность этого.

- Все просто, - на этот раз я ее послушаю, - эта ваша гравитация и силы притяжения действуют и там, но в обратном направлении, выталкивая из состояния полноты и свободы обратно, сюда.

КРУГ ПЯТЫЙ

Кленовый лес, украшенный кистями сухих семян, пугает своей наготой и обездоленностью. Каждый порыв ветра с хрустом откусывает семена от кистей, последнее, что остается у деревьев, и кружит их, раскидывая в разные стороны.

Вертолетики.
Летят вертолетики с небес, отторгнутые обителью счастья, теряя перья, смирившись с предстоящим веком одиночества. Плашмя приземлившись на землю, ломают то единственное крыло, которое могло бы опять унести вверх с кем-то нужным и родным. Легкие перышки оседают мягким пледом, убаюкивая, неся сон.
КРУГ ШЕСТОЙ

Засох колодец жизни,
Питающий двоих.
Горькой семена полыни
Влагу выжали из них.

Холмы могил страстей
Молчат суровой тишиной,
Лишь рой испуганных теней
Рождает танец свой.

В окружении льдов
Сын Междуречья не жилец.
Твоя безрукая любовь
Удавила меня наконец…

КРУГ СЕДЬМОЙ

Трепещущий рассвет украсил небо сиянием, застав ее там, где она была настигнута его мелочной мстительностью.
- Ты, ты… черствый! Ты СУХАРЬ!!!
- Молчи, дура…
- Радуйся, даже плесень тебе не страшна! Ты слишком иссушен тщеславием и высокомерием, СУХАРЬ!

Большой камень, размахнувшись и пролетев немного, уперся прямо в висок.


разбитое крыло, конечно, болело, но она знала, что оно заживет.
она снова полетит, не так, правда, как прежде, как в первый раз,
перелом будет мешать… первая любовь не забывается…