Знаете, а я ведь страшно боюсь смерти. Чужая смерть воспринимается как-то не с таким ужасом. Просто нестерпимо грустно оттого, что человека нигде больше нет, хотя так хочется его увидеть, поговорить с ним или даже обнять. А вот как это, когда ТЕБЯ НЕТ, хуй знает. Мне от мыслей о собственном исчезновении становится панически жутко, и я начинаю плакать.

Или вот ещё не так серьёзно, но тем не менее жуть как неприятно. Бывшие одноклассники, одногруппники и просто друзья женятся, создают новые семьи. И с одной стороны мне жуть как завидно и тоже хочется. Но я понимаю, что никто не способен забрать меня такую себе на всю жизнь. А с другой стороны, я всё-таки несколько запаздываю в развитии. Потому прекрасно понимаю, что к семейной жизни не готова. Мне 22, а мозги мои застряли где-то в районе семнадцати. У меня никогда не было так, чтобы всё серьёзно, потому, наверно, я и не понимаю, как это - семья. Мне всё ещё кажется, что я малое дитё, а все остальные - умные взрослые, которые прекрасно знают, как всё происходит.

И да, пожалуй, единственный человек, которого я любила и который не сделал мне ничего плохого, это Крошка Че. Я прекрасно помню, что он знал мельчайшие мои привычки и заёбы, писал мне по миллиону сообщений в день. Только сообщения не типа "где ты шляешься?" а что-то вроде "только что я видел бомжиху с желтым чемоданчиком".  У меня до сих пор лежит тетрадка, в которую мы записывали всякую хрень. Про человека-горячие-яички и про айран поутру. А ещё Крошка Че иногда так смешно хлопал глазами и был похож на крабика.

В общем, рассентиментальничалась я. Но тем не менее, фотка Че - единственная вещь на моём засранном столе, с которой я регулярно стираю пыль.

И я не хочу думать о том, что этому человеку уже 24, и он может оказаться совсем другим, и он может давно оказаться женатым, и он может забыть меня насовсем. Или не может?