Шершавость касается пальцев руки,
И снова во мраке глухие шаги,
Которые помнят минувшие дни,
Как были и звонче, и чутче они.

Как вольно и ровно крутилась Земля,
Единственно с целью порадовать, для
Опасно наивных, не в меру больших,
Порывов ещё не окрепшей души.

Но стала надёжной застывшая слизь,
Как будто цемент, и стеклянная высь
Спит грёзами с громом за тёмным окном,
И мысли слагались уже об ином.

Их цепи, звено за звеном, на пути,
Которым они принуждают идти,
Поскольку иные дороги ведут
Куда-то в бессмысленный вечный уют,

Где будут спешить, говорить, торговать,
Любить зеркала, темноту и кровать,
Сдавать, и копить, и бежать со всех ног,
Не видя себя, забывая урок.

Врываться с разгону в закрытую дверь,
Стучаться в окно средь потухших огней,
Молить и молиться о милости тех,
Кто ждёт откровенности, жаждя утех.

Но мир был разрушен и вновь возрождён
Из праха, что в грязь превращён был дождём,
В пыль ветром, огнём в дым, но в рамках судьбы
На этот раз в скучных границах борьбы,

В случайностях и равнозначных частях,
В покое, едином на всех скоростях,
В продуманных снах, в страсти всё познавать
Без шансов узнать. Всё так было опять.