У меня нет возраста. Пропал. Исчез. Остановился. Пошел обратно.
У человека, оказывается, в принципе, нет возраста, когда он находит себя. Потому что все становится самоценным и ничем в виде времени, лет, годовых колец и морщин, не измеряемым.
Пропадают претензии ко времени. Оно больше ничего не уносит, ничего не лишает, оно только приносит и дает.
У вещей и событий появляется не личная оценка, а цена - не из корысти установленная и не рыночная, а в масштабах Вселенной.
И люди рядом другие - не злые и не добрые, а сами по себе. Ценные.
И дождь не холодный, противный, испортивший макияж, и не кстати, а просто дождь. И где-то... Где-то в моих окнах я вижу его раньше других, потому что мой дождь на шестнадцатом этаже, он еще не разбился о землю, он немного моложе, чем тот, что долетел до первого этажа...
И события случаются не на хрен не нужные, а вовремя... Когда уже можно их оценить без привязки к интересам. Когда ты их не очень сильно ждешь, потому что сильно хочется, а когда сможешь оценить, потому что достаточно назапинался и износил кучу башмаков...
И не будет богатства, пока ты неспособен использовать его во благо, и не будет любви, пока ты не в силах НЕ вытирать стоптанные ботинки о любящее сердце... Вытирать собственно, даже не для того, чтобы войти в это сердце и не натоптать там, а так... потому что ботинки хотелось почистить. Почему бы и не здесь...
Стало все равно, сколько еще впереди, все равно, без обид все равно, сколько позади.
Сколько есть, за то и спасибо. Жизнь впервые свелась до настоящего момента. Сколько есть, все раздам. Потому что мой дождь моложе, чем тот, что долетел до первого этажа или разбился о ботинки, которые не способны на настоящие чувства. Или... о ботинки, которые способны любить, в отличие от их обладателя, и скучать, лежа на помойке. А помойка... может быть, станет смертным одром, а может... появится рука бедняка, и ей умирающие ботинки, считающие дожди не каплями, а лужами ботинки, гораздо нужнее...