Не пью уже почти третий день. Но сознание от этого не яснее. Продолжаю видеть сны. Смешанные. Непонятные. Но уже не страшные. Просыпаюсь от утреннего будильника на мобильном. В 6:30. Как, наверно, и для всех, звук этот неприятен. На момент когда он прозвонил, во сне вместе с очередным диверсантом уходил от учебного преследования в тёмном сосново-еловом бору, прыгая через почерневшие и высохшие обломанные ветви, стараясь попасть за пределы охраняемой зоны.
Проснувшись думаю, может спать дальше? Но в доме уже ходят и с моим чутким сном спать полноценно уже не получится. Поднимаю своё тело, и опускаю его в офисную одежду. Офисную одежду холёного и хорошо оплачиваемого служащего. Одеваю на себя один брэнд за другим, как латы перед сражением. Под конец подбираю как щит комп и сую телефон в карман как меч в ножны. Так и не позвонили. Иду на свет, к людям. На лестнице поднимаю ноги, и смотрю на подошвы чёрных носок. Наверно, потому, как интересно, насколько чисто убирают дома. Остаюсь доволен.
Наверху тепло и почти душно. Взгляд в гостиную, потом в ванную. Цепляю магнитный пропуск на пояс, второй телефон в другой карман, туда же ключ от машины. Взгляд на спортивную сумку и плетусь мыть зубы. Нет, сначала пописить, завести машину, чтобы прогрелась и только потом мыть зубы. Вернее, чистить их. Смотрю на себя, даже не надеясь увидеть что-то интересное, просто так, может где грязно, пятно село. Замечаю разросшую лысину. Выезжаю, поворачиваю налево. Обязательно включив поворотник, хотя на улице второго ряда никого в столь ранний час. Впрочем как и на улице первого ряда. А ведь это считается шоссе. Время 6:50. Еду почти по пустынной дороге. Хотя рабочий люд уже стоит вдоль дороги, и вездесущие маршрутки, сильно растянутые в длине и ширине, ибо поменяли имидж от микроавтобусов до больших автобусов, но не смогли поменять своё хамское поведение за рулём, начали свою вечную гонку за клиента. На кругу стоят несколько машин транспортного контроля, некоторые в форме, иные с растёгнутыми галстуками, прочие вообще без пиджаков. Остановили межгородской автобус "Икарус" и один из них с осуждением подходит к водительской кабинке, показывая рукой на полный автобус людей. "Эти" решили устроить ловушку в такое время, когда их почти никто не ожидает и переход в ночной режим нелегальных перевозок почти закончен". Мысль проходит и я как будто даже доволен ситуацией. Наверно, сказывается мой постоянный протест против любого нарушения закона. Странно, как может сочетаться в одном человеке столь выраженный протест против нарушения закона и настолько же выраженный протест против самих законов общества.
Но я думаю об этом ровно до поворота. Потом эта мысль улетучивается и в голове воцаряется абсолютный вакуум. Как будто это есть самое соответствующее место для него. Для вакуума. От сада вдоль дороги поднимается утренний дым. Слабоветрие последних дней сказывается в том, что город лежит в дымке. До круга, объезжая по пути несколько ямок. Одним глазом в зеркало заднего вида, на всякий случай, может кого-то несёт с утра пораньше. Пробегает пара нетерпеливых Жигулей. Одни белые, другая машина цвета венозной крови. Подъезжаю к кругу. Всё ещё хочется спать. Главное в этой ситуации, понимаю, что спать хочется, скорее всего не только мне, но и другому такому же дурундуку за рулём. Въезжать в кого-то на второй неделе вождения будет не совсем то, что мне хотелось бы, но не могу избавиться от внутреннего равнодушия, если не похуизма. Абсолютного. Поворотник, и ещё один поворот налево. Уже по кругу. Вот эта сосна, перед военной часть, была тоненькая и непонятная, а сейчас распушилась. Не справляются даже с тем, чтобы покрасить ствол. Пару раз ночью перед ней стояли трансвестисты-гомосексуалисты, а ещё пару раз я оттуда подбирал полицейского. Наверно, место такое, что можно голосовать проезжающим. А ещё один раз на этом повороте перевернулся трейлер с чаем в пачках. Странно, что никто не подбирал. Еду сонно, со скоростью 40 км в час. На повороте также сонно выползает ГАЗ-31 из военной части. Иногда на таком повороте ГАИшники замеряют скорость. А на следующем они караулят тех, кто поворачивает против знака. Это я всё знаю, но всё это на задней части сознания. Почти невидными полупрозрачными знаниями, которых в компе называют "неактивными". Вот эти две мусорки, ещё какое-то время назад, зимой я часто останавливался, включал "аварийку", чтобы выбросить мусор, и каждый раз что-то грохало о железные стенки мусорного бака. Почему тут? Ах да, новому соседу, который отвалил целую кучу денег за покупку участка на нашей улице, не хватило мозгов заметить мусорку впритык со своим домом, и он не нашёл лучшего решения, чем убрать её совсем. Вот и приходится целому кварталу контробандным путём вывозить мусор. Законопослушные граждане вывозят этот мусор к чужим мусорным бакам, а незаконопослушные предпочитают выбрасывать мусор везде, а чаще всего перед домом напротив моего, ибо он не был заселён долгое время. Приходилось мне его периодически чистить. Сейчас благо туда кто-то вселился и угроза экологической катастрофы миновала.
Поворачиваюсь направо от светофора. Здесь жили родственники. Двоюродный брат отца, который поздно женился и его дети были почти нашими сверстниками. Он был болен гемофилией, был кандидатом ботанических наук, был отцом трёх прожорливых детей, особенно двух мальчиков, которые могли есть часами. Наверно, не лучшая гистология желудочно-кишечного тракта, которая не позволяла поглощать все питательные вещества из принимаемой пищи, и поэтому им приходилось есть намного больше, чем было достаточно среднему подростку. Дочь его вышла в один из самых патриархальных районов страны, и странно, что ей удалось сохранить семью. Сам он на старости лет был вынужден торговать на барахолке, чтобы хоть что-то заработать. Умер.
Дальше. Тут жила наша соседка. Бывшая. Она умерла от рака прямой кишки. Молодая, в неполные 50 лет. За 6 месяцев. Была у неё красивая талия и выраженный таз. Но передние, и возможно и задние (но так далеко заглянуть мне не удалось), зубы были покрыты неясной стоматологической заразой, и наверно, поэтому, обладая достаточно красивой внешностью, она редко улыбалась в полный рот. Однажды к моему ужасу за ней увязался мой брат, который приезжал с коротким визитом в страну, и мне пришлось долго ему объяснять, почему в отличие от тех мест, откуда он приехал, клеиться к замужней и обладающей всеми признаками добропорядочности женщине у неё дома же не хорошо. Это может вызвать нарекания со стороны мужа, соседей, членов общины и даже общества. Муж у неё судя по косвенным признакам был помешан на сексе. Интересно, они занимались анальным сексом? Это дало бы мне немного клинической информации, статистики, чтобы соотнести рак прямой кишки и их сексуальные предпочтения.
Тут же, в этом ряду находился магазин, где отец покупал в последние мои подростковые годы лучшую докторскую колбасу и карбонад (кажется так называется некий вид копчений?).
Еду дальше. Это спортивный дворец. Здесь впервые я увидел показательные выступления каратистов. Народ готов был снести всё и вся, чтобы прорваться внутрь. Я был с братом и в толпе он даже умудрился потерять один ботинок, но внутрь мы всё же прорвались. Наверно, это повлияло на то, что спустя год мы уже начали посещать спортивный кружок этого самого каратэ. Ах вот ещё одна одиночная мусорка, куда я сбрасывал мусор, не сходя с машины, если его было немного и его можно было положить под ноги пассажирского сидения.
А тут продают хлеб, прямо от печи и люди часто тут стоят в очереди. А я никогда не покупал его. Потому, что мне это не по пути домой. А какой смысл покупать хлеб на работу, если ты змеёй обвиваешь собственное тело придуманной тобой же диетической удавкой? Раньше, кажется, когда мест для парковки было в городе больше, тут было двухстороннее движение.
А вот вулканизация. Тут я даже один раз накачивал колёса и впервые заплатил в два раза больше, чем у себя. Цены разнятся. Хотя, "мой" вулканизатор тоже позже поднял целы. Дело только во времени, когда волна повышения накроет те или иные объекты. Постепенно, но обязательно все. Как цунами.
А вот это кафе "Экспресс". Памятное. Тут я впервые назначил свидание со своей новой судьбой. Но она не пришла. Ни тогда, ни после. Всё было после этого, но судьба не поменялась.
Дальше, вот ещё один поворот. Нет, надо подождать, здесь светофор. Справа раньше был продуктовый магазин. А если точнее хлебо-булочный. Стояли высокие столики и люди на ходу пили какао с булочками. Как правило студенты. А под столом были аккуратные штыри, чтобы вешать авоськи. А для того, чтобы разрезать хлеб, был очень странный нож. Для безопасности, и возможно для большей точности, он был фиксирован. Только лезвие. Странный нож.
Опять налево, и шины катятся уже более бесшумно по центральной дороге. Тут ездят важные шишки и дорога в первую очередь сделана для них. Тут много воспоминаний. Вот это, бывший универсам. Сколько раз я стоял там в очереди. Тут в киоске продавали табачные изделия, и когда был острый дефицит, его привозили даже в неразрезанных длинных папиросинах. Но это позже, а до этого мы там покупали для отца минеральную воду. "Бадамлы", реже "Сираб". А "Истису" почти всегда приходил налитый не до конца. Однажды я помню, я впервый раз в свой жизни увидил удивительное приспособление, чтобы закрывать бутылки от минеральной воды. Тогда был период борьбы с пьянством, и продавец залил в зелёную минеральную бутылку водку и закрыл её.
А вот тут были длинные очереди за маслом. Дурацкая привычка выдавать на руки не больше полкило. Очередь в 15 человек шла каруселью, чтобы купить полтора килограмма. А вот тут был спортивный магазин. И там всегда было много чего интересного.
А вот здесь... а вот здесь родной и близкий мне человек отказался принять от меня свои любимые нарциссы. И я бросил их в урну. И небо не треснуло пополам, и не пролилось на землю кровавым дождём.
Я еду и еду, и разные воспоминания вскользь иногда всплывают, чётко и видно, а иногда просто поднимают во сне свои размытые лица, и тут же падают в свою дрёму. Скоро они упадут в вечный сон.
Я паркуюсь, стараясь занять место, чтобы было сподручно выезжать и чтобы мне не снесли боковое зеркало, как на бывшей машине. Схожу, закидываю на плечо сначала компьютерную сумку, а сверху и спортивную сумку. Прикасаюсь к сенсору, проверяю закрылся ли замок. И иду к офису по уложенному плиткой двору, обходя ворота и решётки ограждений. Некоторые охранники уже на местах, некоторые ещё не добрались. Иду. Надо спуститься несколько ступенек, а потом подняться. Тут я замечаю её. Как и весь её род, она грациозна. Ступает, ласково кладя свои лапки на плитку. Самка. Исхудавшая, думаю, что из-за того, что недавно рожала. Что-то в ней не так. Уши работают как локаторы. Но чуть чаще, чем у обычной кошки и уходвигательные мышцы, ровно как и сама ушная раковина, кажется более развитой. Идёт тщательно прислушиваясь. Замечаю что-то неладное с глазом. Думаю, наверно, кривая на один глаз. Она крутит головой и я замечаю, что она вообще слепая. На оба глаза. Я замедляю шаг и останавливаюсь, чтобы убедиться в своих предположениях. Она приближается. Я рассматриваю её сблизи, и сейчас уже точно вижу, что она слепая. Она идёт по кругу, я замираю. Всё же, видно запахом, она чует моё присутствие и возможно боль, которая разливается у меня внутри и жалость, подступающая к горлу и выталкивающая себя комом, и пытается тереться об мои ноги. Я мысленно шарю себя по карманам и сумкам, есть ли где что съедобное, но понимаю, что я ей ничего предложить не могу. Мысль бросить сумки на приёме и забрать её домой я отгоняю, потому, что заебала собственная жалость к каждой подобной сцене, не только в жизни, но даже в телевизоре, песнях в формате мр3 и виртуальных наскальных изображениях: сколько можно и скольких можно жалеть... Злой на себя и на неё отхожу в офис. Но в сердце, под слоями рабочих мыслей и бесед, как заноза сидит эта слепая кошка, и когда я выхожу во двор через полчаса, глаза ищут её. Замечаю завсегдатая этого офисного двора, откормленного и большого кота, и ненавидя себя позволяю мысли причалить в башке: скорее всего он её выгнал, и ты, сука, в этом виноват; а сейчас её возможно даже задавила машина, а ты мог её спасти. Оглядываюсь на этот мир, на этих людей и понимаю, что им глубоко похуй всё это, включая мои долбанные переживания по поводу очередного убогого существа, чей путь перекрестился с моим на две минуты, и понимаю, что я такой же, как этот мир, и продолжаю свой путь к элитному клубу.