Маленькая девочка с промокшим плюшевым медвежонком, которого она держит за лапу, стоит под моим пристальным взглядом. Одна косичка с конца уже начала распутываться, и мокрая атласная лента безжизненно висит, напоминая мне о моей нынешней жизни. Она изредка шмыгает носом и терпеливо ждёт под моим взглядом. Она даже не задумывается, что когда-то станет женщиной, желанной женщиной и каждое её движение будет вызывать восторг у окружающих её мужчин. Сейчас она просто девочка, которая даже не может понять почему я смотрю на неё и пытаюсь запомнить эту картину. А я слишком взрослый, чтобы забыть, что я живу в бренном мире и пытаюсь запомнить его в деталях, чтобы когда-то оживить в сознании эту картину. И она, и этот тёмный коридор, и её игрушка часть моего сегодняшнего мира, и он умрёт вместе со мной.

Я отворачиваюсь и по скрипящим половицам иду к окну. Дождь капает. Порой устав от человеческой невнимательности он переходит к нетерпеливому стуку, словно взывает к человеческому равнодушию. Вдруг заметив, что я смотрю на на него, он прижимается к стеклу, и старается прикоснуться ко мне. Пальцами он ведёт по стеклу, пытаясь повторить мой неясный портрет за стеклом. Мне до слёз его жалко, он такой же одинокий, и люди от него также пытаются убежать. Звучит музыка Вивальди, и дождь отринув от окна бежит на одиноким городом, стараясь выдержать ритм и ноты гения, как будто примерный сын боится расстроить и разочаровать отца, и я глажу стекло, пытаясь прикоснуться к нему и избавить его, хотя бы его, от чувства покинутости. Я открываю окно, дождь оглядывается, возвращается и мы стоим лицом к нему лицом. Он стекает по стенам, по оконной раме, прикасается к моему воспалённому лицу и старается разгладить морщины. Я постепенно мокну, но музыка за спиной продолжает удерживать меня с дождём лицом к лицу и сознание моё виснет в пространстве.

Я слышу шмыганье и с удивлением поворачиваюсь и обнаруживаю свою маленькую соседку. Она подходит и поднявшись на цыпочки старается посмотреть в окно. Я уступаю ей место, и она сажает перед собой своего мишку, прижавшись к нему щекой, что-то шепчет ему на ухо. Я остраняюсь и облокотившись смотрю в окно. Под грибом, съёжившись сидит мальчик в шортах, весь промокший и озябший. Он мне кажется знакомым, и вглядываясь я стараюсь его узнать. Он раскачивается и что-то говорит. Я не услышу ни слова из того, что он говорит, даже если я напрягу свой слух. Он в чём-то пытается убедить себя, иногда он качает утвердительно головой. Затем он шмыгает и вытирает нос тыльной стороной ладони и продолжает говорить и с кем-то спорить. Он что-то доказывает, а я замечаю, что он насквозь мокрый, носки, одежда, волосы. Но он этого не замечает, сжав кулаки он что-то продолжает говорить. Потом он встаёт и идёт к подъезду. Он принял какое-то решение, он упрямо сжал губы, и шагает он сквозь пространство, не замечая луж, воды и порывов ветра. Я пытаюсь узнать это ребёнка, я его видел, это я знаю точно. Где? Где?? Где??? И в какой-то момент я понимаю, что я вижу самого себя.

Вот такие неясные видения иногда приносит весенний дождь.