Меня тянет к нему. Как к никому давно не тянуло. Ищу дефекты в нём, но не нахожу, и не спокойно мне от этого. Лучше бы нашёл и успокоился. Всматриваюсь в его судьбу, и возможно давно не отплаканные слёзы за своё неудачное, и более прямолинейное поколение стучатся наружу, как экипаж танка, у которого заклинило башню и который уже подожгли. Потом, понимаю, почему тянет: я вижу себя в нём, давно забытого, ещё молодого и верящего в честь, совесть и благородство. Кроме себя я ещё вижу тех своих сверстников, которые положили свои жизни за эту страну. Нельзя сетовать на судьбу, нельзя вмешиваться в дела Всевышнего, но меня начинает терзать сомнение: кому из нас повезло больше.

И вдруг, как гром среди ясного неба, как голос сверху, который призывает меня к ответу, я понимаю, что всё то, над чем смеялись люди вокруг меня последние лет десять-пятнадцать-двадцать, всё то хорошее и чистое, что было во мне когда-то, не было ложью. Из-за этого смеха я и сам все эти годы старался стереть это из своего сердца, своих мыслей, памяти, робко, глупо и неуверенно предавая самого себя и присоединяясь к этому всеобщему мнению, сначала улыбкой, потом смехом, а потом хохотом до слёз из глаз, а слёзы эти просто были поминальной молитвой по мне умершему. Мне жаль тех ребят, но мне не жалко, что они умерли, потому, как я вижу во что превратились те, кто вернулся оттуда живой, во что их превратило общество слабых, и как оно относится к сильным.

И всё это, потому, что появился человек из моего прошлого, человек однозначно честнее, благороднее и прямолинейнее меня, человек - укор моей совести.