Тоскливо.  Вечер.  Я один и не один.  Один из последних вечеров.  Я уже не пью так безбожно как раньше.  Мне от этого не легче, и не тяжелее.  Я хочу жить.  Хочу жить по прежнему, чувствуя, переживая, влюбляясь, сближаясь и оставляя людей.  Я смотрю на свои руки, и они сейчас значат больше, чем мои глаза, уши и язык, потому, что только они в состоянии увести меня в мир.

Мелкий дождь моросит, и падает на холодное стекло, убегая вниз маленькими ручьями.  Также и мои мысли и чувства разбиваются об холодную поверхность этой ночи и им не за что зацепиться, чтобы вернуться ко мне теплой струёй и гладящей ладонью.

Я снова и снова отпиваю вина, пытаясь поднять память рукой, как покрывало восточной женщины, чтобы увидеть хо ть что-то.  Я слишком сильный, чтобы упасть, но лучше бы воззвать к милосердию Судьбы и Вершителя, чтобы хоть что-то изменить.  Я не могу ничего сделать, мир ли вокруг слишком закоснел, я ли слишком глубоко ушёл в себя, потеряв всякую ниточку с внешним миром.

Порой мне хочется уйти в ночь, как раньше.  Без предупреждения, без цели, без времени.  Просто вышагивать ночью, без музыки и фанфар.  К кому-то, кто ждёт меня и моего прихода, и кому-то плохо, что нет меня.  Но нет такого человека, все достаточно комфортны и уютны в своих квартирах, компаниях и каньонах.  Там не будут бежать реки и не будут падать водопады, но может так и лучше, так спокойнее, так увереннее.  Но меня душит это спокойствие, пусть даже меня нет и никогда не будет в мыслях этих людей, я не могу смириться и убаюкать своё сознание тем фактом, что люди могут вот так просто и уютно проживать свою жизнь.

Что или кого я ищу?  Я не знаю, но мне плохо, больно, одиноко и тоскливо.  Отзовутся все те, кого я знаю и поспешат на помощь, но разве они могут мне помочь?  И есть ли кто, кто может мне помочь?  Возможно, что и есть, тот, кто страдал и мучался, не меньше, чем я, кто от этой жизни почти ничего не ждёт, если меня не будет рядом.  Но есть ли такой?

Жизнь, город, страна и весь мир кажутся мне тесными и мне надо просто сжечь ещё один вечер в этом тоскливом вечере, в надежде на то, что завтра будет другое и мне не придётся спотыкаться и падать в эту пыль, и не будет нужно ничьё плечо, из-за которого я смогу смотреть на догорающий камин и искры от него.  Я, наверно, смогу, совладаю, справлюсь, как и всегда, расправлю плечи и снова выйду в люди, тянуть свою лямку и прятать свои кровавые мозоли под рубище.  И все будут думать, что у меня всё хорошо и ночи не тянутся так долго, и я не просыпаюсь весь в поту и издёрганный кошмарами.  От добра добра не ищут, и я не хочу этого.  Но как мне унять эту боль внутри себя, как расправиться с тревогой и со своим взглядом в никуда.

Как мне хочется иногда убрать прядь с чьего-то лица, прижаться, и вдохнуть запах волос.  Но мозг, сознание сканирует людей на каждый миллиметр дефекта и сваливает к моим ногам эти пороки и недостатки как воины сваливают к ногам полководца военные трофеи, ожидая его решения.  Могу ли я сделать вид, что не замечаю всего этого?  Моё сознание, мой самый верный воин отвернётся от меня и предательство неминуемо покарает меня, поэтому я отворачиваюсь от людей, абсолютно лишённый какого-либо права на снисходительность.

ПН