У меня нет галлереи. Хотя бы потому, что я не знаю, что это такое. И другого нет, и третьего. Но меня иногда посещают чувства. Намного чаще, чем мысли. Но в последнее время и их неослабный поток почти иссяк. Я всё реже чувствую, и всё чаще живу как в забытьи, как в оторванных как вороньи крылья грёзах: чёрных, кровавых и непрочных. Привыкший когда-то к веселящему газу отношений к себе подобными, наркотику общения, я должен констатировать, что я всё реже и реже нахожу стоящую руду в своих отношениях с людьми для выплавки чего-то стоящего в своём внутреннем духовном и мыслящем мире. Стоит ли по этому поводу особо переживать или беспокоиться? В очередной раз я смог увидеть в своём воображении мир, который оставлю, когда прозвенит гонг, возвещающий конец последнего раунда. Я не оставлю за собой разбитых в кровь физиономий или поломанные носы, не оставлю ничего стоящего, что я создал руками или своим умом, я оставлю всё, абсолютно всё, даже прослужившие мне не один год мои боксёрские перчатки и обувь, даже майку оставлю и трусы, и голый, абсолютно голый направлюсь в душевую омывальни. В последний раз. И неважно, ухожу я победителем или побеждённым, повергнутым в нокаут или одержавшим ещё одну блистательную победу. И неважно, что зрители и друзья, перепрыгивая через канаты, будут стремиться прикоснуться ко мне в восторге или же будут освистывать меня. Ни один человек в этой толпе не последует за мной. Ни жажда мести, ни любовь, ни горечь от поражения кумира. Я буду уходить один. И ринг опустеет, и завтра придут другие. Лучше или хуже. И завтра будут и зрители, и судьи, будут болельщики за одного или другого, будут пить скотч и поглощать сэндвичи, пока пришедшие за мной, также как и я, будут разбивать себе лица в кровь, будут работать руками, пытаясь опрокинуть другого, абсолютно такого же. С каждым боем они будут или подниматься в своём опыте, или же постепенно стареть, но исход у всех будет такой же. Такой же, как и у меня в моём непосредственном завтра. А пока на очереди я. И я не могу вырваться из этого кошмара. Потому, что я "не могу за флажки, я не могу иначе".