Что может быть интереснее наблюдения за людьми? Может быть только созерцание воды, или огня. Созерцание того, что мы называем природой. Возможно. Но я так давно нигде не был на природе, что единственное доступное удовольствие, которое мне осталось - это наблюдение за людьми. Я продаю рестораны. Это не совсем верная формулировка: точнее - я продвигаю франчайзинговые проекты ресторанов быстрого питания, именуемые в народе "фаст-фуд", но мне нравится сообщать любопытным слушателям о том, что "я продаю рестораны". Тщеславие? Ну конечно оно. Куда мы без него - мужчины.
Итак - я продаю рестораны. Я мотаюсь в Ростов, Самару, Краснодар, Москву и всегда возвращаюсь в Питер. Я там живу в последние десять лет. Я ТАМ живу, а ТУДА я мотаюсь и в дороге наблюдаю за людьми.
Электричка Ростов-Краснодар.
Это та самая электричка, на которую я не успел в предыдущую поездку. Пришлось ехать на такси. Бредовые воспоминания остались. Кто-нибудь когда-нибудь проделывал путь в 400 км на переднем сиденье ВАЗ-овской "десятки"? - вы меня поймете. То ли дело электричка! Это вам не какой-нибудь электропоезд "Санкт-Петербург"-"Волосяные ямки", это СКОРОСТНАЯ ЭЛЕКТРИЧКА ПОВЫШЕННОЙ КОМФОРТНОСТИ. Во как! Вагон первого класса! За дверями буфет, пусть с теплым, но пивом и сосисками в тесте. Шоколадки, чипсы, минералка и все такое. На моем мизинце брелок в виде инкрустированной какими-то розовыми стеклышками буквы "Е". "Е" - Евгения. Женя - это моя выдуманная любовь. "Мы играем в любовь - Любовь как в кино" - так мы обозначили наши отношения. Я даже не до конца уверен, есть ли она на самом деле. Впрочем, я ведь кому-то постоянно звоню. С кем-то, пусть редко, но встречаюсь. Это моя киношная любовь. А что мне еще остается? Впрочем я отвлекся!
Я наблюдаю за людьми:
Первый человек, который обратил на себя мое внимание - раввин в широкополой шляпе. Когда он её снял, там оказалась еще одна шапочка - такая еврейская тюбетейка. У него маленькие очки и большой живот. Сейчас он спит в неестественной позе, а несколько минут назад он извлек из своего саквояжа большую книгу в черном переплете. Может быть это Тора? Но не узнать - он спит и черная книга зажата под локтем. Мясистый нос, брода черной мохнатой мочалкой и тюбетейка не ответят на этот вопрос. Он едет в станицу Моховская, что в 15 км от Краснодара. Он оттуда родом. Оттуда его родители, тридцать лет назад увезшие школьника Илью в Хайфу. В Моховской жила его первая любовь - Оксана Приходько. Три недели назад он получил от неё письмо о том, что она заболела раком желудка и врачи определили четвертую степень. Они не виделись пять лет, с тех пор, когда Оксана приезжала по тур путевке в Хайфу. Он ехал к ней и думал: зачем я приглашал её в Хайфу? Зачем я еду сейчас? Письма десятилетней давности, полученные от неё, он оставил дома. Он прочтет их, когда вернется. На похороны он не станет приезжать. Он это уже решил.
Перед раввином сидит мужчина лет шестидесяти с седой окладистой бородой и волосами собранными в хвост. На нем нет никакой тюбетейки, а простая серая рубашка в голубую полоску и серые брюки. Он не спит, а жует жевательную резинку и смотрит телевизор подвешенный под потолком вагона первого класса. По телевизору показывают американский блок-бастер. Все же православные священники более приземленные, как мне кажется. У него жена и четверо детей - он возвращается к ним от младшего сына, который на свободном поселении отбывает третий год в Усть-Локчиме, что в Республике Коми. Он в дороге третий день и третий день он думает об одном - от том, что с этой поездкой он наверняка не успеет вернуться до начала сезона дождей и не успеет собрать и высушить картошку. У него свой дом в Краснодаре и свой приход в одном из пригородов.
Напротив священника темноволосая девушка лет двадцати пяти. Сразу как села в вагон, она достала ноутбук и стала копировать какие-то файлы, хотя рядом сидящий молодой человек на своем ноутбуке играет в тетрис. Все мы по разному используем свой служебный инструмент. У этой девушки с ноутбуком очень важная вертикальная складка на лбу. Она делает её милое личико по кукольному серьезным.
Напротив меня сидит женщина, которой не больше тридцати лет, но выглядит она на тридцать шесть, тридцать восемь. Она штудирует учебник делового английского языка и, время от времени, проводит телефонные переговоры о каких-то супервайзерах и Ланд Крузере, который был приобретен за сто тысяч. У неё дорогая косметика, но совершенно безвкусная одежда. Какой-то юбочный костюм из черной ненатуральной ткани с люрексом по лацканам. Крупные лодыжки и давно вышедшие из моды лайкровые колготки выдают в ней деревенские корни. Я принял её за кубанскую казачку. Я ошибся: через день я встретил её в аэропорту на посадке в Москву. Она работает заместителем Генерального директора крупной московской продовольственной компании и занимается вопросами развития регионов. Уже шесть лет как она приехала в Москву из Омска. Все знакомые и родственники очень ей гордятся, ведь за эти шесть лет она успела купить себе квартиру в Москве и закончить какие-то курсы MBI. Её мама не очень понимает, что именно это за курсы, но по тону дочери, догадывается, что это что-то связанное с возможностью бывать по делам за границей. Сама мама всю жизнь прожила в Омске, и только однажды ездила к брату в Оренбург. В Москве, девушку в черном костюме с люрексом, ждет пустая квартира в Химках и много-много работы.
Прямо напротив меня девушка лет девятнадцати. Невероятно длинные ресницы со слипшейся тушью выдают большое количество открытий, которые её ждут на пути самопознания. О том же небрежно подмигивает резинка от колготок, выглядывающая из-за пояса юбки. Её коровий взгляд и невозможность хоть как-то это проверить утверждают меня в мнении, что это уж точно краснодарская дивчина. Она мнет в руках заколку и думает о том, как объяснить старшей сестре причину своего суточного опоздания из Ростова.
Она мнет заколку, а я, то сжимаю в руке, то пропускаю между пальцев холодный металл в форме буквы "Е" инкрустированный розовыми стеклышками. Я наблюдаю за собой.

LI 5.09.15