Глава 9 Давно пора, ебёна мать,
умом Россию понимать!

Ни в мире нет несовершенства, 
ни в мироздании — секрета, 
когда, распластанных в блаженстве, 
нас освещает сигарета.

Красоток я любил не очень, 
и не по скудости деньжат:
красоток даже среди ночи 
волнует, как они лежат.

Когда врагов утешат слухом, 
что я закопан в тесном склепе, 
то кто поверит ста старухам, 
что я бывал великолепен?

Миллионер и голодранец 
равны становятся, как братья, 
танцуя лучший в мире танец 
без света, музыки и платья.

От одиночества философ, 
я стать мыслителем хотел, 
но охладел, нашедши способ 
сношенья душ посредством тел.

Мы были тощие повесы, 
ходили в свитерах заношенных, 
и самолучшие принцессы 
валялись с нами на горошинах.

Молодость враждебна постоянству, 
в марте мы бродяги и коты;
ветер наших странствий по пространству 
девкам надувает животы.

Не почитая за разврат, 
всегда готов наш непоседа, 
возделав собственный свой сад, 
слегка помочь в саду соседа.

Мы в ранней младости усердны 
от сказок, веющих с подушек, 
и в смутном чаянье царевны 
перебираем тьму лягушек.

Назад оглянешься — досада 
берет за прошлые года, 
что не со всех деревьев сада 
поел запретного плода.