-- Человек велик в намерениях. Но не в их выполнении. В этом и состоит его очарование.
* * *
-- Мужчина не может жить для любви. Но жить для другого человека может.
* * *
-- От водки ты делаешься злобным, а я - человечным. Вот в чем разница между нашими поколениями.
* * *
-- Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего начать. В трудные времена наивность -- это самое драгоценное сокровище, это волшебный плащ, скрывающий те опасности, на которые умник
прямо наскакивает, как загипнотизированный. <...> Никогда не старайся узнать слишком много, Робби! Чем меньше знаешь, тем проще жить. Знание делает человека свободным, но несчастным. Выпьем лучше за наивность, за глупость и за все, что с нею
связано, -- за любовь, за веру в будущее, за мечты о счастье; выпьем за дивную глупость, за утраченный рай!
* * *
-- Ведь вы боитесь собственных чувств. Вы не пишете писем -- вы звоните по телефону; вы больше не мечтаете -- вы выезжаете за город с субботы на воскресенье; вы разумны в любви и неразумны в политике -- жалкое племя!
* * *
-- Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником -- когда видишь, что делает из нее большинство людей.
* * *
-- До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведет к хорошему концу.
- "А что вы, собственно, называете хорошим концом?" -- спросил я. - "Хороший конец бывает только тогда, когда до него все было плохо."
* * *
-- Театры, концерты, книги, -- я почти утратил вкус ко всем этим буржуазным привычкам. Они не были в духе времени. Политика была сама по себе в достаточной мере театром, ежевечерняя стрельба заменяла концерты, а огромная книга людской нужды убеждала больше целых библиотек.
* * *
-- "С женщиной невозможно ссориться. В худшем случае можно злиться на
нее."
"Слишком тонкие нюансы в три часа ночи. Я, между прочим, ссорился с каждой. Когда нет ссор, значит все скоро кончится."
* * *
-- Вечерние платья были ее слабостью. Мы подобрали заодно все, что было необходимо к ним, и она все больше загоралась. Ее глаза блестели. Я стоял рядом с ней, слушал ее, смеялся и думал, до чего же страшно любить женщину и быть бедным.
* * *
-- Человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви.
* * *
-- Только несчастный знает, что такое счастье… Свет не светит, когда светло. Он светит во тьме.
* * *
-- Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно, когда уже слишком поздно. И тогда он бывает очень растроган тем, каким благородным, оказывается, мог бы он быть, и считает себя добродетельным. Добродетель, доброта, благородство… Эти качества всегда предпочитаешь находить у других, чтобы их же водить за нос.
* * *
-- Человек зол, но он любит добро… когда его творят другие.
* * *
--Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встреч с любимой. Все остальное лишь ослабляет напряжение и тайну любви. И что же может резче прорвать магическую сферу одиночества, если не взрыв чувств, их сокрушительная сила, если не стихия, буря, ночь, музыка. И любовь…
* * *
Говорят, труднее всего прожить первые семьдесят лет. А дальше дело пойдет на лад.
* * *
— Слишком молода! — повторила она. — Это только так принято говорить.
* * *
— Нет у меня никакого горя, — сказал я. — Голова болит.
— Это болезнь нашего века, Робби, — сказал Фердинанд. — Лучше всего было бы родиться без головы.
* * *
Вечными и неизменными остаются слова любви, но как пестра и разнообразна шкала ругательств!
* * *
Всякого добра на свете хоть завались, а у большинства людей ни черта нет. Вот уже несколько тысяч лет, как все дело именно в этом.
* * *
— Но ты не должна меня ждать. Никогда. Очень страшно ждать
— Это ты не понимаешь, Робби. Страшно, когда нечего ждать.
* * *
Знаете ли вы, что страшнее всего на свете? Самое страшное — это время. Время. Мгновение, которое мы переживаем и которым
* * *
Родиться глупым не стыдно; стыдно только умирать глупцом.
* * *
Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать.
* * *
Одиночество легче, когда не любишь.