На днях наш папа купил в опустевающем эльдораде волососбривающую машинку - так, просто, ну, может, сзади прическу ровнять. А сегодня, после полутора пива (не полтора пива, а литра) заперся с ейной машинкой в ванной. На меня, пытавшуюся выдернуть пробку из заполненной ванны, потому что ток, а Гибсону в фильме повезло, что мысли женские стал читать на этом свете, рыкнул иди отсюда. Сбрил виски. Как мог, ну и что, зато сам. А после еще полтора пива (опять литра, и не лень было в ночью ходить) побрился ваще. Я добривала левый задний угол головы и мысленно плакала: волосы нашему папе достались в наследство от мамы, обокравшей этим наследством остальных четырех детей, дочек. Черные, волнистые, густые-прегустые.
Надеюсь, завтра Кира в самом худшем случае, увидев все это, скажет, как обычно о потерявшейся игрушке: "Папа... Где?!"
...А сейчас он достал гантели и закрылся в комнате. И мне поэтому не спится.