Школо, урог олбанской летературы.



Действующее литса: Училко, ученеки.



Училко: - Так, фсе селинах! Пирикличка: Апупеев!

Апупеев: - Первыйнах!

Училко: - Бандэлло!

Бандэлло: - Фторой иниипёт!

Училко: - Вашинашина!

Вашинашина: - Замыкаю пидистал!





Училко: - Грамычкин!

Грамычкин: - Ф питёрке!

Училко: - Ёклмнопрст!

Ёклмнопрст: - ф сотненах, ращот закончин!

Училко: - Астальныи похую. Кто скажыт, какойэ была заданее надом? Пушкена, атвичай сцуко.

Пушкена: - Праизвиденийе феликаго олбанскогонах песатиля Грамгрылова “Кукрыникс и поебень”.

Училко: - Садисьнах, маладца. Кто хочит атвечать па теме? Или мне ништячный журнал взять, в смысле класный? Ахуеть, эрекция рук! Придьоццо па журналу. Апупеев, к даске!

Апупеев: - Ну, великой руской, тоисть, олбанскей песака Грамгрылов, являиццо ниибацо каким ахуеным класеком. Он напесал такии абассаки , как “Цыкл: радиоперидачи”, “Знаете ли вы...”, “Чапаев и полнота” и многия другийе. Но асобина мне запомнилась иго невйибеная ржунимагучное “Кукрыникс и поебень”. В этам праизвидении аффтар жжот нипадецки. Когда я четал бессмертныи строки, я плакалъ, четал из полстола. Маи радитили, расказывали как ржали всем офесом, пиричитывая эти праизвиденийа...

Училко: - Зачот, садисьнах. А сигодня мы будим песать сачинение по абассаке Грамгрылова “Вайна и мыр”. Тема сачинения - “Кого бы я хател на балу, еси бы был Наташэй Растомановой или Педрой Безхуевым?”

Пушкена: - Байан! Песали год назад!

Училко: - Как гаварил великий Шум, “Если постит адменистратор, значет не байан!” Итак, время пашло. Кто нинапишит, будит в наказанийе месяц работать мадыратарам!

Пушкена: - Ахуеть! Мне ****ец! А можно фотожабу весёлова Гитлера замутить?

Училко: - Жабить будишь на уроки Фотожопа! А сичас: РАБОТАТЬ, НЕГРЫ!!!!