Накрапал в деревне, во время физического и морального отдыха ото всех и от всего.

По стеклу окон били струи дождя. Серая унылая обстановка. Ни единого голоса. Ни единого шороха. Ни дыхания растений. Тишина, перебиваемая порывами ветра и стуком капель по стеклу – тук-тук, тук-тук. Временами это так монотонно и скучно, что мозг, доведенный бездействием до безумия, начинает узнавать каждую каплю, разбивающуюся об окно. И если бы нужно было ответить на вопрос, какая из мириадов капель упала на него в такую-то сотую секунды, я бы с легкостью ответил. 
  Радости нет, музыки нет. Темнота. Сущий ад?
  Вот Пушкин на столе. Бронзовый Александр Сергеевич, скрестив на груди руки, с безупречной осанкой, смотрит куда-то в дали. Как же это все неприятно и глупо, что человек, более того – гений, мятежник духа, новатор, беспокойный ум, который не мог найти угла при жизни и умер в погоне за новым счастьем, сейчас – бронзовеет. 

  Вот только что у меня была мысль. Она держалась в голове, в сознании, раскачивалась в потоке других мыслей как лодка, утлое маленькое суденышко. Временами ее болтало, сносило и казалось, что она вот-вот утонет, пойдет на дно и так и не достигнет порта, пункта назначения и не превратится в действие, что-то более осязаемое и возможно, более необходимое для человека. 
  Мысли, которыми полнится мозг, подобны кошкам – они миллионами рождаются, быстро достигают зрелости и роста, скребутся, мяукают на своем кошачьем языке и никак не объясняют что с ними сделать? Потом они размножаются – рождают новые мысли- кошки, умирают ( жизнь их недолговечна) и перетекают в новые….

  Попробую убежать от грусти в прошлое – все так делают рано и поздно.  
  Помню, был очередной День Победы. Утром, проснувшись около половины десятого, сходив в душ, успел к самому началу парада Победы. Люди, которые близко меня знают, подтвердят, что я отнюдь не любитель армии и всего армейского, но Парад – это особенное. В конце концов, в этот день я не волен решать сам – смотреть ли Парад или не смотреть – я должен это сделать, ведь этот Парад – символ. Символ того, что я (и миллионы других людей по всей России) принадлежу не только к своей семье, не только к определенному кругу друзей и знакомых, социальной среде, но и к чему-то большему – к русскому народу (в том широком смысле, который не знает различий между собственно русскими, украинцами и татарами, евреями и прочими); символ всего самого лучшего, что есть в нашем народе, символ того жертвенного порыва, унесшего многие миллионы жизней, который навечно превратил наш многострадальный народ в героев. Ни один народ за всю историю не понес больших потерь, исчисляемых как человеческими жизнями, так и материальными и духовными ценностями, защищая пресловутые общечеловеческие блага – свободу и т.п., о которых говорят все. Об этом следует помнить всегда.
  Но помимо общероссийской жертвы, которую мы поминаем ежегодно 9 мая, я вспоминал и своих родственников, которые воевали, которые прошли войну и принесли от имени нашей семьи свой вклад в общую Победу. Их имена не известны никому, кроме нашей семьи, однако их работа, самоотверженная, долгая и мучительная – на заводах, их борьба , постоянная, ежеминутная вероятность не увидеть следующего восхода солнца – на фронте, делает их частью нашей печальной истории и частью, с вашего разрешения, замечательной.
  9 мая я поминаю своих прадедов – деда Алексея, военного шофера, прошедшего всю войну, от начала и до самого конца, деда Федора – солдата, всегда мужественно защищавшего нашу Родину, верившего в это слово – Родина – не щадившего своего живота на фронте, плененного, но бежавшего из плена… Арестованного НКВД и погибшего в… советских лагерях.