[390x292]
Находясь в самом сердце огромного, простирающегося в самые глубины земли склада ржавых предметов, затерянный в его тесных, узких коридорах, пропитанных мазутом и отработанным машинным маслом, я вдруг ощутил, что именно отсюда рукой подать до великолепия морской синевы. В тот момент, когда за сырыми древесными стенами вдруг загрохотал приближающийся локомотив, и сваленные на грязных полках автозапчасти задребезжали и закачались, из всех многочисленных крышных щелей вдруг хлынул ослепительный неземной свет, ударил мне в глаза и увидел я невиданной красоты подводный мегаполис, давно заброшенный теми, кто его когда-то построил и кто уже давно канул в небытие. Земля в будущем, давно опустевшая и покрытая мелководным теплым морем представилась мне. Останки получеловеческой полуандроидной цивилизации, погребенные в толще пронизанной светом синевы, прозрачные пластиковые тубы, механоидные башни, залитые солнечным теплом белоснежные террассы, загадочные механизмы, наполовину погрузившиеся в морской песок. Редкие стаи непонятных морских созданий, не то видоизменившихся рыб, не то каракатиц, курсирующие вдоль конструкций, которые когда-то, возможно, служили навесными дорогами для транспорта.
Странный покой и безмятежность царили здесь, время остановилось, и только отдаленные морские голоса дельфинов доносились до моего слуха, пронизывая розоватое марево, в котором плавал этот безмятежный мир. Тысячелетия назад отгрохотали последние войны, тысячелетия назад ушли в небытие последние люди, и сейчас ничто более не могло нарушить покой усталой планеты. В ее почве затаились миллионы загадок прошлого, сверху их накрыло морем, и мир сей мог засвидетельствовать лишь один я, лишь один я мог пуститься в нескончаемое путешествие по его умиротворенным просторам, обернувшись или дельфином, или той самой каракатицей, и навсегда забыть про суету и шум той жизни, что осталась далеко позади.
И, получасом позже, барахтаясь в грязной жиже вместе с разломанной тележкой, нагруженной обломками двигателей, поливаемый серым унылым дождем и облаченный в рваную фуфайку и широченные рабочие штаны, я изо всех сил налегал плечом на железную ручку, скользил ногами в мазутной луже и был счастлив.