В эти непонятные дни, парящие над землей, и я соткан из воздуха. Такие вещи всегда надо сообщать другим, иначе они будут принимать твой образ за реальный, в то время, как это всего лишь глиняный голем, с таким же усилием передвигающий непослушные ноги, с каким изумлением ощупывающий слово ZMET у себя на лбу.
Последние дни сентября – их можно сравнить с кувшином, в который набрали пустоты и запустили туда невидимых аксолотлей. Каждый такой аксолотль – это едва различимое жужжание в тишине, и чтобы разобраться в этих делах, мы вынуждены отправиться к часовых дел мастеру, который, растянув и без того растянутую глазницу увеличительным стеклом, берется изучить нашу проблему.
- Благословенный месяц сентябрь, не правда ли, - часовщик на мгновение отвлекается от своего кропотливого занятия, - не будь на свете сентября, мой друг, я и прочие мои коллеги вынуждены были бы оставаться в тени… да, да, оставаться в тени…
Поскольку часовщик не вызывает у нас никаких чувств, кроме желания плюнуть в его шестикратно увеличенный глаз, мы никаким образом не ответим на его реплику. Таким образом, в помещении мастерской воцаряется тишина, если не считать нашего жужжания.
- Аксолотли… - наконец изрекает мастер. – Проклятые ящерицы. Жужжат, как семейство сфексов.
Слово «сфексы» нам определенно не нравится. Нам вообще ничего не нравится в конце сентября, что уж говорить про земляных ос.
- Отличное есть заведение через три квартала отсюда. Называется «Сапог». За некоторую сугубо символическую мзду вы сможете получить там средство… да, средство…
Средство представляет из себя пинту филиппинского спирта, смешанного с придыхом двух случайных собутыльников, один из которых лишился глаза, а другой – одного рукава, что нисколько не мешает ему простирать руку вверх так далеко, как только это возможно.
- За республику! – кричит он на все заведение, и все заведение отвечает ему восторженным гулом. Гудите и вы. Что это за такая республика, вы имеете слабое представление, хотя одноглазый уже показывал вам извлеченную из глубин своей мятой одежды треугольную марку с изображением морского демона, пасущего стаи трески (где-то вы уже видели ее, верно?)…
Аксолотли больше не тревожат вас, часовщик был прав.
- За возвращение! – и вы рефлекторно опрокидываете в себя очередную порцию зелья, приготовленного, должно быть, тасманийскими демонами или на худой конец уцелевшими приспешниками самого Торквемады.
После тоста за возвращение все стремительно меняется. Нет больше «Сапога», нет больше огромной кружки рядом.
Кругом только темнота и тишина.