Сила и бессилие всегда являлись для нас вещами строго противоположными, что частенько вызывало нервический хохот у четырех глухих старикашек в желтых одеждах, обитающих на той лысой горе, глазами которой служит статуя этого толстого восточного божка.
Процеживая через сложенную вдвое чистую тряпочку напиток из выкопанных позавчера корнеплодов, один из этих, без сомнения, уважаемых на небе старцев, мог бы дать нам ценный урок, если бы мы хоть на миг захотели этого. Но мы этого не хотим и никогда не захотим, покуда солнце встает на востоке, а исчезает на западе.
Тот, кого угнетает такое положение вещей, должен оставить далеко позади любые сомнения, поудобнее усесться на ротанговом табурете, и играть на флейте Пана до тех пор, пока разум его не обратится в горшок с банановыми сверчками.
И не обращать внимания на теплый дождь, пусть даже его пьянящие испарения окутают вас с ног до головы.
Вместо сердца – мешок сушеной мелиссы, вместо глаз – мигающий огонек трансатлантического лайнера, вместо мозга – сон в летнюю ночь.