[311x278]
А ведь действительно была такая история - о двух рыбаках, Иване да Андриане, которые промышляли ловлей к северу от Архангельска. Будучи поморами, привыкли они все время проводить в море, и однажды заночевали на небольшой каменистой луде, а ночью поднялся сильный шторм и разбил их ялик в щепки. Они провели на острове около шести недель, питаясь лишь тем, что могли найти между прибрежных камней. К слову сказать, остров представлял из себя гряду валунов общей площадью 30-40 квадратных метров. По существовавшему тогда обычаю, решено было братьями вырезать на доске историю про себя - кто они, откуда...
Посвятили они этому занятию все время, которое оставались живы. Получилась доска резная, красивая. Посредине доски письмена — эпитафия,— делано высокой резьбой. По сторонам резана рама — обнос, с такою иллюзией, что узор неустанно бежит. По углам аллегории — тонущий корабль; опрокинутый факел; якорь спасения; птица феникс, горящая и не сгорающая.

Корабельные плотники Иван с Ондреяном
Здесь скончали земные труды,
И на долгий отдых повалились,
И ждут архангеловой трубы.

Осенью 1857-го года
Окинула море грозна непогода.
Божьим судом или своею оплошкой
Карбас утерялся со снастьми и припасом,
И нам, братьям, досталось на здешней корге
Ждать смертного часу.

Чтобы ум отманить от безвременной скуки,
К сей доске приложили мы старательные руки...
Ондреян ухитрил раму резьбой для увеселенья;
Иван летопись писал для уведомленья,
Что родом мы Личутины, Григорьевы дети,
Мезенски мещана.
И помяните нас, все плывущие
В сих концах моря-океана.

Младший умер первым. Иван схоронил его под снегом, и выцарапал дату его смерти на доске. Когда умер он сам, то человеческими письменами не писано.
С тех пор каждый, кто проплывал в тех местах, поминал братьев, стягивая с головы шапку.
Думаю, сейчас этой доски уже не сохранилось. Но все равно - смерть не все возьмет. Только свое.