[400x282]
Москва, конец июня, вечер…

Иду к тебе...
Последние часов пять бесцельно бродила по улицам, убивая время до вечера, вглядывалась в лица, оборачивалась на звуки похожие, на наше имя (Хм... «наше имя», улыбаюсь) То ли чего-то искала, то ли чего-то боялась… найти. Волнительно, не знаю, правда, с каким знаком... Иду..
А на встречу воздух, машины, люди (иногда кажется, что если хоть один остановится, образуется огромная пробка)... и каждый со своим «иду»...
А ты где-то совсем рядом,... быть может, за тем остроконечным зданием... А может просто сидишь в каком нибудь маленьком парке, смотришь... , скажем, на памятник Высоцкого и кормишь воробьев вафельными крошками с мороженого... От этих мыслей как то не по себе, в хорошем смысле не по себе. И вот уже чувствую как эмоции становятся большим комом воздуха запертого в груди... Достаю сигарету, стараюсь не думать, просто... Иду...
В ушах звучит арбенинское «бу-бу».
Спускаюсь в метро – время...
...

Я уже довольно долго сижу за столиком. Курю одну за другой, пью свой капучино с корицей и наблюдаю за тобой. А ты будто чем то озабочена. Суетишься, бегаешь от бара к выходу и обратно… В который раз пробегаешь мимо, а я только и успеваю уловить запах твоего...
Наверное, было бы лучше приехать во время или хотя бы немного позже…, но как бы там ни было, я сижу и смотрю на тебя, а ты даже не догадываешься об этом...,
От безысходности сложившейся ситуации начинаю думать, что, наверное, лучше уйти... Наверное лучше, наверное все к лучшему...
Но уже у выхода, ты чуть не сбиваешь меня с ног, в очередной
раз пробегая к бару...
Ты извиняешься, и только потом поднимаешь глаза...
Минуты две мы стоим как вкопанные..., ни малейшей реакции на лице...
И тут на твои глаза наворачиваются слезы...
Тогда я понимаю… О, как много я понимаю в то по-гётевски прекрасное мгновенье… Ты бросаешься ко мне..., а я обнимаю тебя, глажу по лицу, улыбаюсь:
«Ну что ты, родная... все же хорошо»