Рождество в подворотне.

Вы когда нибудь ели арбуз на морозе, зимой и прямо на улице на весу?
Нет? Вы много потряли в етой жизни!

Двое офицеров давились даром юга на промерзшем пероне Самары и ждали четвертого уехавшего в военкомат за деньгами, на которые по идее они должны были доехать до родного Пскова. Промерзшие каблуки хрустальным звоном, уже второй час выводили сонату о нобходимости валенок в армии. И тут наконец из подземного перехода как ангел перепутавший место дислокации появился Витя с румяным от бега лицом:
-Мужки! Всё, гроши есть, но правда мало, хватит только до Москвы но там что нибудь придумаем!-
Ну до Москвы так до Москвы. Русский пофигизм и страсть к хоть какому то действию проявили себя во всей сомнительной красе.
Утром следующего дня компания вывалилась на перон Московского вокзала.
Зрелище она собой представляла весьма колоритное:
Витя, капитан ВДВ, вечный капитан, глядя на таких людей понимаешь что в руссих селениях есть не только женщины. На его всегда довольной, румяной физиономии всегда светилась довольство самим фактом существования, вечный массовик зетейник, абсолютно не воздержанный на язык и потому страстно любымый начальством и тёщей.
Серёга Вихрёв, таких людей надо для плакатов снимать, типичный образец героя деснтника способного малой саперной лопаткой уничтожить танк противника, а большой лопатой и закопать его же. На лице четко написана любовь к родине, водке и где то за ушами спрятались два высших образования добрейшая душа и желание помочь всем кто в этом мире обижен и обездолен, видимо спрятались они плохо ибо кдровики их демаскировали и Вихрев несмотря на иконостас из орденов и медалей не продвигается дальше старшего лейтенанта.
Ну и автор этих строк, Глеб имеющий пожалуй самый длинный язык, и рост в дивизии и кличку дистрофик за "особо могучее" телосложение.
Вся эта компания тащит на себе весьма помятые сумки сгибаясь в три погибели и кроя тремя етажами мата настырных носильщиков и не менее настырных таксистов.

Через пару часов диспозиция встала во весь рост и упёрла руки в боки: 31 декабря, билетов нет, денег на них вообщето тоже, но всё равно обидно! Попытки пролезть на поезд с применением приёмов рукопашного боя череваты новым годом в обществе ЖД милиции. Вобщем не самый плохой вариант, ибо у них хотя бы тепло, но как то душу такое тепло греет скверно.

Тем временем уже вечерело, искать кого то и заваливаться на ночлег в новый год трём вонючим грязным мужикам было неудобно, да и гордость опять же, признать что три офицера ВДВ с войны едут домой бомжами было как то... Атавизм офицерской чести выветрен был ещё слабо.

На миниатюрном военном совете было принято решение встречать новый год в Москве, мол зато новогонюю Москву посмотрим, потом можно будет бросить где нибудь небрежно -А вот когда я новый год в первопрестольной встречал...-
Ну будущий триумф сердца конечно грел, но ноги мерзли уже порядком. Помотавшись по городу офицеры порядком подуныли, в голову навязчиво лезла незабвенная фраза: "-Киса! Мы чужие на этом праздники жизни-". Было ощущение что мир азрезан на паралельные пространства и люди ходят мимо друг друга, задевают локтями, но пожалуй даже альфа центавра к земле ближе чем они.
Водоворот вынес офицеров к Ленинградскому вокзалу. Желание было уже только одно: уйти с глаз долой и просто выпить. В ларьке было закуплено "утешение" и под берцами стали скрипеть камни насыпи. Офицеры шли к костру у которого грелись бомжи.
Ночное небо бросало снежинки в пляшущее фанданго пламя костра. У костра грелось несколько мальчишек, пожилой человек средней потрепанности и маленькая девочка далеко не средней загрезненности.
Оба коллектива пристально изучили друг друга и пришли к выводу что симбиоз, тобишь взаимовыгодное существование лучше вражды.
А потом была новогодняя ночь. Водка и портвейн из горла, бряцание гитарных струн. вдруг оживший взгляд пожилого человека вспомнившего Гиндукуш и Саланг. Глаза его внучки с изумлением смотрвшей ка из фальги пайковых шеколадок появляются снеговики, собачки, снежинки. Потом был салют боевыми патронами в Московское небо. И над костром в дыму усмехнулся Андерсен, зябко поёжился Гоголь, и благословил спяших в обнимку убогих святой Никола. А в небе слышалось тихое пение Пюхтицких антифонов: Блаженни нищие духом, яко тии утешатся...

Вечная память Виктору Георгиевечу Горину капитану 76-ой гвардейской дивизии ВДВ до конца выполнившему свой офицерский долг уже в Феврале этого нового и последнего для него года. Подвиг он совершил буднично и тоже наверно улыбаясь: с перебитыми ногами лёг прикрывать отход разведгруппы. Растерзанное взрывом гранаты тело привезли в Псков в запаянном цинке.

Во блаженном успении вечный покой Сергею Сергеевечу Вихреву кавалеру многих орденов. Впрочем не помогших ему справиться со своим горем когда его жена умерла родами и он хоронил её вместе с ребёнком. Самоубийц не отпевают но может найдётса и ему место хотябы в на задворках царствия Божия? Хотябы у костра костра на задворках, Господь знает ему хватит.

Они ушли, но мы ещё живы, мы ещё поём!