Я особенно люблю столь редкие субботние конференции, когда наш институт, пустой и неподвижный, одобрительно соглашается впустить действительно увлеченных людей. Хотя все конференции платные, иногда профессора оставляют пару мест для особо рьяных и суетящихся студентов. Шансы попасть на эту конференцию у меня были высоки еще и потому, что организовала ее наша драгоценная Джорджия Кларк (итальянская архитектура), у которой мне неожиданно посчастливилось учиться в прошлом году.

[206x542]Sight and Sound on the Street - само название темы звучало достаточно интригующе, когда я еще и не подозревала, какой неописуемо и феерично интересной окажется эта встреча. Изначально проект начался с идеи нескольких искусствоведов и одного современного художника поехать по разным городам Италии и постараться вообразить, как бы звучал итальянский город 15-16 веков и чем отличается его современное звучание. Фотографии на экране показывают веселых, увлеченных, каких-то совершенно фантастических людей,гуляющих по городу, подслушивающих и записывающих, фотографирующих на камеру и на телефон, обменивающихся цитатами из Витрувия и Строцци.

Выступали три группы по три человека. Были не только искусствоведы, но и историки культуры, просто историки, экономисты, фотографы и художники. Было очень любопытно анализировать, как отличны выступления этих людей, пришедших из таких разных профессий. Пожалуй, наиболее интересной была первая сессия, в которой очень бойко и качественно молодая искусствовед Flora Dennis структурировано обозначила проблематику: если мы воссоздаем звук, можем ли мы воссоздать и контекст современного человека, который этот звук слышал; можно ли считать звук альтернативой визуальному восприятию; как быть, если все наше представление о звуках основывается на текстовых литературных упоминаниях и описаниях?

Стоит отметить, что иногда мы не видим (например, закрытые ставни), но тем не менее слышим звук - тогда слух становится самым главным органом восприятия. Горожан в ранне-ренессансном городе расселяли по профессии, чтобы "шумящие" не очень мешали "нешумящим". Воссоздать непосредственно восприятие темы помогали забавные и очаровательные цитаты из записок Бронзино: "эти звуки входят в мой мозг" или "я хотел бы спрятаться от всех этих шумов в шкафу!" Была еще цитата Сенеки, вновь доказывающая, что есть вещи, которые не меняются: "человек, который всегда любит наслаждаться своим своим пением во время приема ванны". Были, как водится, люди, которые пением зарабатывали себе на жизнь. Называлось это "маттината" и исполнялось чаще всего на свадьбы или в качестве ночных серенад. Забавно, что если музыкантам платили деньги сразу, они исполняли приятные мелодии, если же нет - начинали издавать ужасные звуки, так что принужденным слушателям все равно приходилось платить, чтобы только они прекратили. Немаловажно, когда именно производится звук. Так - ничего не изменилось с тех пор - ночью звуки и шумы вызывают особенную раздражительность. Интересно и взаимоотношение этих маттинат-серенад с пространством: казалось бы, они направлены на определенное место в пространстве (например, окно некого этажа некого дома), но тем не менее могут задеть опосредственных слушателей.
Особым местом являлся кабинет - здесь царствовала тишина. Увы, не успела записать прекрасную цитату одного из итальянских гуманистов, когда тот описывает, как придя с улицы, он снимает грязные одежды, одевает простой черный балдахин и вступает в свое царство мысли и покоя, где он полновластный хозяин и свободный мыслитель.

А вот Angus Carlyle говорил на очень научном языке, хотя смог сделать из этого доступную и интересную беседу. Рассказал о распространении звуковых волн, о том как, находясь в разных местах в пространстве, мы по-разному воспринимаем звуковой поток. Он же обратил внимание на особую форму уха, которая так восхищала сюрреалистов. Вот когда он фотографировал для иллюстрации уши своих друзей и знакомых, они признались, что чувствовали себя неуютно, как будто ухо есть что-то очень интимно и потенциально эротическое.

А художник Joe Young говорил о небезызвестной мне системе звуков изобретенной итальянским футуристом Расссало. Год тому назад Джо и его друзья решили создать нео-футуристический манифест, который они зачитали в центре Брайтона. Забавное, хотя невероятно наивное желание создания красивых звуковых систем объединило этих людей, пытающихся воссоздать "румори" Рассало.

Из вопросов самым оживленно-провокационным был: "Можно ли сказать, что изучение звуков демократичнее визуального искусства, доступного ограниченному набору зрителей?" Конечно, надо определить, что понимать под "демократичностью", но в целом большая доступность звуков даже слушателям, которым они не предназначаются делает эту тему особенно интересной и плодотворной для исследований. Моя любимая и совершенно гениальная Кэйти Скотт (французское искусство 18 века) заметила, почему многих так раздражают люди, разговаривающие по телефону в общественном транспорте: теперь ты можешь "подслушать" только часть диалога, что и отвлекает, и оставляет ощущение неудовлетворенности. Таким образом, как всегда любая беседа здесь хоть о самых древних временах заканчивается обсуждением современности, изменений и неизменностей. Это делает изучение любой академической дисциплины особенно живым и совсем не абстрактно-схоластичным!

Потом мы все пили чай и кофе и говорили, знакомились, делились. Вторая часть называлась Sensory Responses and Performance in the Street. Относительно интересная тема молодежной уличной культуры и очень верное наблюдение, что когда собирается молодежная компания, они при помощи звука (мне сразу вспомнилась наша московская дворовая шпана с их громкими дешево-полифоническими мелодиями на мобильниках) создают себе определенное пространство. Ornette Clennon оворил о культуре хип-хопа, зародившейся в 1979 году из-за экономических изменений и полновластного господства рынка. Небезосновательное наблюдение того, что рынок фактически огламуривает реальность и потом возвращает ее потребителю как единственно настоящую реальность.

Ниалл Аткинсон всеохватывающе и цельно порассуждал о способах регулирования правительством очагов "слушания и говорения" в городе благодаря специфической архитектуре и организации пространства (республиканские площади, рынок). Так, не исключено, что особым а-политическим жестом остается только сознательное предпочтение приватного пребывания в тишине.

Во время третьей сессии говорили о сплетнях - тема очень задорная, пикантная, хотя часто очень серьезная. Нередкими для итальянского города были случаи, когда двое жителей, положим, Пизы нарочито громко говорили на улице о том, как Мауриццо убил своего налогосборщика. Проходивший мимо третий скорехонько доносил в администрацию, Мауриццо арестовывали и могли даже казнить совершенно безосновательно. То есть любопытно, как любая сплетня, попадая в пространство суда, могла преобразоваться в свидетельствование и факт. К тому же, хотя сплетни всегда считались женским занятием, это безусловное утрирование. Впрочем, поразительно, что на уровне суда, когда сплетня узаконится, она становится исключительно мужской прерогативой (естественно, женщин-судей тогда и в помине не было). А вот предубеждение оставалось. Так, бытовало мнение, что женская природа сплетничанья узаконена собственно Библией: именно Мария Магдалена была первой сплетницей -ведь она разболтала всем, что Христос воскрес! (Христос первым явился Магдалене после воскрешения в образе "Садовника").

А профессор Тери Рантанен из London Scool of Economis попробовала оспорить, что история медиа и журналистики начинается с 19 века, акцент на котором делают все изучающие историю журналистики. Ну вот, например, обычай 15ого века в Италии собирать новости и читать их вслух - фактический предшественник нашего телевещания (вспомнила сразу любопытную картину Кипренского "Читатели газет в Неаполе"). Одним словом, интересно было бы посмотреть на момент, когда же рассказывание историй превратилось именно в новости.

Закончился день зажегшимися фонариками-подсветками у фонтанов Сомерсет Хауса, чашками с недопитым кофе и крошками от печенья на белом блюдечке, приятной утомленностью с легкой головной болью и дождем из вопросов и рассуждений о том, что еще важного не было упомянуто, о чем не было поговорено. Практически каждый, даже если внимательно, но молча слушавший целый день выступления других, нашел что добавить и предложить. Как подытожила Джорджия - значит, конференция удалась, если вместо того, чтобы закрыть тему и определиться с ответами, мы все вместе обозначили еще множество тем и путей подхода к этой теме, романтической и элегической, потому что навсегда утерянной - теме звука и улицы в далекой Италии давнопрошедших веков.