КАЛИНОВ МОСТ - "Выворотень" (1990)
http://rock_meloman.livejournal.com/
Взято из журнала rock_meloman
[340x336]
1.КОЛЕСО
2.НАБЕКРЕНЬ ГОЛОВА
3.ВЕНЧ
4.ВЫШЛО ТАК
5.ИМЯ НАЗВАТЬ
6.ЧТО НАШЁЛ
7.НАЗАД В ПОДВАЛЫ
8.ГОН В ПОЛДЕНЬ
9.УВИДЕТЬ СЕБЯ
10.ПОСЛЕДНЯЯ ОХОТА


Дмитрий Ревякин – вокал, акустическая гитара
Василий Смоленцев – гитара
Андрей Щенников – бас-гитара, клавишные, труба
Виктор Чаплыгин – ударные, губная гармоника, хомус
Сергей Воронов – губная гармоника

Звукорежиссёр – Сергей Соловьёв

Запись произведена на студии SNC в ноябре 1990 г.

* ВЫВОРОТЕНЬ - Дерево с корнями, вывернутое ветром. Человек вырван, покорежен, и что дальше с ним будет - неизвестно.


Ранней осенью 1991 года на школьной перемене ко мне с «заговорщицким» лицом подошёл друг и «по секрету» сообщил, что на средних волнах уже некоторое время работает музыкальная радиостанция Стаса Намина, называется она «SNC» и передаёт ТО, ЧТО НАДО – к примеру, БГ, «Алису», Башлачё… «Башлачёва ???» – не дав возможности продолжить заветный список, с загоревшимися глазами переспросил я, уже цепляясь пальцами за первую попавшуюся тетрадку, и выдохнул: «Давай частоту!» На уроке другой одноклассник, услышав с соседней парты краем уха наше перешёптывание, повернулся и с улыбкой сказал: «Эс-Эн-Си»? Да знаю я это радио, ничего так. Оно уже с зимы работает; но там русская музыка, кстати - только с двух до шести вечера». С пожаром в груди я прилетел домой, врубил приёмник, переключил на свистяще-грязные СВ и нашёл-таки эти заветные «тысячу двести шестьдесят килогерц». По иронии судьбы, не с первого захода – кто мог знать, что голос СашБаша может вполне спокойно соседствовать в эфире с «Васильком» Натальи Ветлицкой… С того дня белых пятен в моём практическом познании русского рока становилось всё меньше - с каждым «впитанным» часом среднечастотного радиоэфира.

Тогда же неожиданно вернулась группа «Калинов мост» – после довольно продолжительного затишья. Старые боевики «Полоняне», «Надо было», «Честное слово», «Пойдём со мной», «Ранним утром», «Моя песня», «Вымыты дождём» довольно гармонично переплелись с песнями из новой программы, тогда ещё - безымянной для слушателей. К слову сказать, по радио в те дни - насколько я сейчас понимаю – передавались, всё-таки, какие-то демо-записи «Выворотня». Не так круто цепляющие энергетикой. Настоящий кайф был получен в июле 1991-го – когда в проигрыватель была «заряжена» только что купленная в магазине «Мелодия» на Новом Арбате грампластинка фирмы с греющим душу названием «SNC Records». Это было культурное потрясение. Ощущение прочитанной за сорок минут объёмной захватывающей книги. Шок и трепет. В конце месяца, вместо ранее запланированной поездки в Ленинград, мы с отцом поехали на юг – и всю дорогу, под стук колёс, у меня в голове назойливо крутились завораживающие новоязовой магией строчки «забайкальских» песен Дмитрия Ревякина. Компакт-диск, изданный в 1995-м, был куплен двумя годами позже.

До сих пор получаю удовольствие от этого альбома, слушая его каждый раз с восторгом и ликованием. Источник вдохновения и нескончаемого драйва. Все песни, составленные в одно неделимое музыкальное полотно – великолепны. Альбом огненных сполохов, изрубцованного тела и надломленного разума.

…У нас в классе был парень – яростный поклонник «Depeche Mode». После разговора со мной он купил «Выворотень» и, по его собственным словам, открыл для себя «Калинов мост». Приятно, чёрт возьми. И если уж «открывать» Ревякина - то как раз с этой пластинки.



0lesja_0lgerd, прослушав альбом, делится впечатлениями:

Альбом услышала впервые несколько дней назад, слушала именно в целях просвещения.
Первые две песни прослушала довольно спокойно, хотя и с некоторым недоуменным интересом. А потом….

Потом взяла листочек, ручку и … – получилось нечто вроде сеанса автоматического письма, когда расслабляешься и даешь волю руке: ассоциативный вольный поток, запись под музыку, as is, прямой эфир.

Получилось следующее:

Этот альбом – неженская магия, ничего от созидания. Путь преображения, самосожжения, трудного подвига (если понимать под «трудом» древнерусское «печаль, тяжесть»)

Венч – птица, влетевшая в путаницу ветвей, сорокопут, насевший сердцем на шип, бьётся, вскрикивая, хлопая крылом по древесному плетению.

…музыка щедра, рассыпчата, бесконечна, прихотлива. Уверенность в её непрерываемом движении, течении, круге, водокруте …- неожиданный, нелогичный обрыв, который Ревякин отмечает горловым вскриком – и по тишине, не останавливаясь, по воздуху аки посуху в водокрут иншего заклинания…

«Назад в подвалы» - о!..
(примечание позже: Заодно и узнала, что песня, которую всегда любила за странную печаль строки «Я возвращаюсь налегке с запасом стрел – назад в подвалы…» - именно Калинова Моста. Век живи – век узнавай)

«Гон в полдень» - неожиданное вдруг ожесточение, доселе несвойственное: во вдохновенное горлопанье вмешивается – врывается – слишком земное…

Увидеть себя – момент одержания, снисхождения страшного транса, вещание голосом чужой крови, древней уснувшей памяти, явившейся на зов шамана, готового стать пустотой…

«засмотрелся гуляка в солнце
и не вспомнил прикрыть глаза-а-а-а…»

«Я т а к хотел быть с в е т л ы м!..»
говор, крик, смятение чужих голосов
отсутствие указания «я», «он»
бесконечный нарратив, нанизание действия, переходящее в самозабвенный крик
замедление –
«и у в и д е т ь с е б я в о д н о м»

«Последняя охота»
выхождение из облика и тела охватившего безумия,
сквозь тёмный лик шамана – искаженное слезами бледное Ревякинское лицо.
Ещё последние срывы голоса в низкий, уходящий в древнюю ночь тон.
Угасание.


27 июня 2006

________________________________________________________


КАЛИНОВ МОСТ – «ВЫВОРОТЕНЬ» (1990). ССЫЛКИ И ДОКУМЕНТЫ:

ИЗ КНИГИ «КАЛИНОВ МОСТ» (Москва, «АНТАО», 2001), стр. 118-125

ОБ АЛЬБОМЕ («ВЫВОРОТЕНЬ»)

Виктор Чаплыгин:

Как известно, Дима в 1989 г. 17 июня угодил в больницу после концерта в "Крыльях Советов". Это был первый концерт со Смоленцевым после почти годичного перерыва. После этого Димка уехал на родину, в Забайкалье к родителям и пропал надолго, почти до осени следующего года. И мы весь этот год играли всякую музыку (в основном зарубежных композиторов), резались в настольный теннис, пили спиртные напитки и курили всякую дрянь. При этом мы были в отличной музыкальной форме. Нам было все равно, что играть - все получалось более или менее сносно.
В мае 1990 г. мы вместе с Кинчевым и Кирилловым посетили Ревякина у него на родине, посмотрели, как он - вроде жив. И уехали обратно ожидать большого сбора.
Осенью 1990 г. Дима появился в Новосибирске (кажется в октябре) с новыми песнями, и началась серьезная работа над альбомом. Вначале было некоторое недопонимание материала со стороны Крэза, Димка нервничал и уже хотел распустить коллектив. Мне удалось загасить конфликт в начальной стадии. Доводом было то, что мы не играли вместе целый год и нужно немного времени, чтобы въехать в песни, и что мы все находимся на своих уровнях. В общем - не нужно горячиться.
После этого дела пошли блестяще. Мы помногу раз играли произведения, записывали на пленку, слушали, опять писали, пока не находился нужный вариант звучания. Перед поездкой в Москву мы знали досконально каждую ноту, аккорд или удар барабана. Тем более что в студии отводились очень жесткие сроки - 25 смен или около того, не больше.
После всей этой работы Дима поехал в Центр Стаса Намина на несколько дней раньше и уже встречал нас на вокзале в Москве как настоящий администратор. Тем более что с такой братвой, как мы, в Центре никогда не церемонились, вот и приходилось Димке, как другу Стаса, решать эти вопросы.
Встретил он нас, поселились в гостинице 'Украина" за 4 р.70 коп. за сутки и приступили к работе.
С нами поехал и Коля Рыбников, звукооператор, так как Кириллов еще в 1988 г. покинул всех и занимался телевидением в Капчагае, у себя на родине.
Коля привез с собой ленточный магнитофон "Комета-212". Сидя у себя на кухне в Н-ске, мы ж все знаем - как лучше и где лучше. Так вот, как только он впервые увидел пульт в студии, с ним стало плохо, и мы его потом очень редко видели. В студии он больше вообще не появился.
Работали с Сергеем Соловьевым, оператором "Gогkу Рагk", и это была его первая самостоятельная работа в студии. Впрочем, как и наша.
Жили мы просто классно. Могли посреди ночи поймать или вызвать такси, поехать куда-нибудь покушать или купить у водителя спиртного. В то время это было модно. К нам приезжало очень много знакомых из Читы, Новосибирска. Отрывались по полной программе. В общем, это было все – и авантюра, и испытание, которое стало нормой жизни. О карьере вообще думать было противно и неестественно для меня. В конце концов, мы должны были записать свой первый виниловый альбом. За все было уплачено. Более того, по окончании и сдаче работы нам еще и денег отвалили 16000 рублей. Состояние целое. Правда, сроки в договоре были не ограничены, получалось, мы альбом отдавали навечно. Но нам главное было сделать пластинку. И мы ее сделали.
Возвращались домой в начале декабря 1990 года в поезде. Двое суток пили виски с мандаринами, слушали помногу раз свои вирши и тащились от сделанного- "...вышло так..." "...что нашел...".

Дима Ревякин:

Мы прилетели в Москву, поселились круто – в "Украину". К нам в гости пришел Серёга Соловьев, который должен был писать "Выворотень". Мы ему поставили наши репетиционные записи, прикинули, подумали и решили, что месяца будет нам достаточно. Мы же не платили деньги за студию. Платил Стас Намин. Чувствовали себя исключительно. Напитки. Общение. Еще, я помню, была сплошная ночь - ночные смены, ноябрь в Москве - день световой короткий. Мы солнца ни разу не видели за то время, когда писали "Выворотень".
С Соловьевым у нас сложились доверительные отношения еще с 88-89 г. Во время записи он подсказывал нам, обижался на нас, мы на него - нюансы по работе. Но нам нравилось с ним работать.
В студии обжились мгновенно. Зашли группой и группой вышли - это самое главное. Бывает, заходят вместе, выходят поодиночке. Время было весёлое - день рождения Стаса, потом - Сергея Мазаева. В студии интересно. Коля Расторгуев ходит, Пресняков. Тогда ещё там кафе было, мы то сахар, то заварку брали. Помню, заболел - лимон взял. Съел, легче стало, петь начал. Воронов у нас играл. Но мы никого больше не приглашали: сами справлялись. Мы же самоуверенные были, считали, что всё сами можем. Вот и сделали такой альбом.
Может, обижали кого, но это по провинциальному весёлому нраву. На рожон пёрли, делали то, что считали нужным, ни о чём никого не спрашивали. Потому что не готовы были воспринимать замечания. Всё равно должно пройти определённое время работы, когда что-то наработано, когда человек способен воспринимать. Мы были к этому еще не готовы и просто пёрли вперед - как считали нужным.
Как было здорово, когда ехали назад в Новосибирск. Везли эту запись, слушали в плейере, результатом были довольны все без исключения. Конечно, были ошибки, но тогда это не имело никакого значения. Была энергетика, альбом нам нравился, и мы были уверены: если нравится, нам, понравится и всем нашим слушателям.

Василий Смоленцев:

Когда я был вынужден уйти из группы осенью 88-го, устроился работать сторожем в столовую. И на все ночные смены брал с собой инструмент. В это время я приподнял свой технический уровень. Потом меня вернули. Это было весной 89-го. То есть где-то через 9 месяцев.
Потом мы с Димкой ездили в Москву заранее - весной 90-го или чуть раньше. Приехали на разведку: насчет "Выворотня" решить вопрос, узнать о возможности записи. А "Выворотень" приехали писать осенью. Чуть ли ни 1 ноября мы приехали. И с ноября по декабрь мы записывались. Уехали в конце декабря, что-то в 20-х числах.
"Выворотень" мы готовили в Новосибирске месяц. Очень быстро. Сегодня мы так ударно уже не работаем. Дней за двадцать его сделали, отыграли концерт в ДК "Прогресс" и поехали в Москву.
Для меня эта запись была трудной. Это же была моя первая студия. Ребята на SNC успели записать несколько песен - хоть небольшая практика, но всё-таки. То, что игралось на репетициях, и то, что звучало с плёнки, не совпадало. Ощущения были разные, оказывалось, что музыку ты представляешь иначе, чем она звучит на записи. Приходилось переделывать и корректировать. С этим я столкнулся впервые. До этого я сочинял одну гитару, а записывать приходилось пять-шесть разных партий. Всё нужно было делать моментально, в студии.
Студия была у нас в основном ночью. Я помню, что в отношении расписания все было, как попало. То ночные смены, то дневные. Такой кавардак. Единственное, что я точно помню, - это что дня не было вообще. Не было такого, чтобы светло было за окном. То есть, мы спать ложились либо утром, когда еще темно, а вставали к вечеру - и снова было темно; либо наоборот. Короче, вот так - что дня вообще не было для нас.
Это очень нормальное время было. В принципе, сейчас это воспринимается, конечно, как очень клевое время. Жили тогда хорошо. У нас отношения хорошие были между собой. Жили очень дружно и работали дружно. Достаточно легко это происходило все. Без проблем как-то. В номере у ребят Плакучий обитал. Это ревякинский товарищ, друг из-под Читы, земляк. Они втроем жили в номере - Димка, Витек и Плакучий. Чуть ли не месяц он там жил, на подоконнике спал, на широком.
Дима и Плакучий тоже вместе сочиняли песни. Плакучий - соавтор слов 'Так и надо". Димка в это время написал будущие "Узарень" и Дарзу". Большую часть тех пластинок. Нельзя сказать, чтобы Димка как-то специально над этим работал. У нас это все само собой выходило. Мы собирались вместе - и происходило то, что называлось сочинительством песен. Иногда Димка один оставался в номере и сочинял, а когда-то все вместе. Могу сказать, что время "Выворотня" - это такое золотое время было. Два месяца.
Москва тогда стала нам ближе, но все-таки мы мало с кем общались в городе. Были в своем кругу. Мы могли куда-то выехать - к знакомым, в гости, но это опять тот же круг был, практически. Те же музыканты или околомузыкальная тусовка.
С Наминым у нас отношения были хорошие. Дружеские. Работали мы сами, он особо не вмешивался. Денег нам SNC не платили. Хотя, может быть, какие-то суточные и были. Я не помню, на какие деньги мы вообще тогда жили. Гостиница была оплачена. Больше нам ничего и не надо было.
Уезжали с таким ощущением, что сделали все, что хотели. Довольные полностью уезжали, удовлетворенные тем, что получилось.

Андрей Щенников:

До работы над "Выворотнем" у "КМ" была серьёзная попытка сделать студийную запись там же на студии Стаса Намина. В качестве гитариста был приглашен Володя Бугаец. Работа в этом составе могла обернуться, на мой взгляд, движением коллектива в нужном направлении, как идейном, так и музыкальном. Болезнь Димы изменила отношения членов ансамбля и в дальнейшем дала толчок коренному переделу вложений каждого в Творчество, воздействию каждого отдельного музыканта на Процесс. "Выворотень" был первым заметным отпечатком начавшегося разложения Коллектива.
Большим умельцем игры на гитаре, фортепиано и других музыкальных инструментах себя не считаю и никогда не считал. Потребность в профессиональном росте ощутимо чувствовал лишь в один из периодов работы в "КМ", когда видел рост общего профессионального уровня группы. Это был "КМ" с участием Владимира Бугайца.
Жизнь рок-музыканта ничем не отличается от жизни простого музыканта, тем более в большом городе-столице. Для "КМ" переезд в Москву был скорее авантюрой, если принять во внимание неопытность вновь прибывших лимитчиков. Память хранит о тех годах самые теплые, весёлые и серьёзные воспоминания. Это была моя мечта - заниматься любимым делом, и эта мечта осуществлялась (и на каком уровне!), одновременно переходя в труднейшие жизненные завалы (в противовес "подвалам").
Я ощущал себя скорее молодым Стингом, чем седым якутом. Лирика - необходима. Но в "Выворотне" лирика выдавливала так называемый хард-рок. Это, конечно, заслуга. Но заслуга не моя. Роль моя была скорее исполнителя (хотя и не без причастности к Искусству), чем создателя. Там – на синтезаторе, там - на басу. Где попал, "как выпивший Элтон Джон". В общем, на мой взгляд, мои партнёры записали свои партии удачнее, чем я. А уж сведение - сейчас я его не одобряю. Тем не менее, вопреки всему "Выворотень" - мой любимый альбом.

РЕЦЕНЗИИ И ОТЗЫВЫ :

«КонтрКультУра» № 3,1991:

Это действительно первый альбом: ведь до этого у «Моста» со студийной работой не ладилось. Но тут ужо они отработали на полную катушку. Здесь очень много музыки, плотнейший, насыщенный и драйвовый звук, великолепная поэзия - оторопь берет от ревякинских прорывов на какой-то запредельный уровень... Видимо, все, что происходило с ним за эти полтора года, нашло здесь свое место – безумный брильянт Сид Барретт и красавец-джанки Джим Моррисон, все эти приемники, настроенные на волну космоса, встают перед глазами по ту их сторону, рассвет души после гибели, молодость после безумия, жизнь после смерти.
«Назад в подвалы» - подтверждается концертом «На Курской» 13 мая 1991 г. Но и в подвалах сыро и душно, и тяжело все это слушать человеку, ждущему былых хитов «Моста» и обламывающемуся, когда взамен он слышит разговор совсем с другими материями, с солнцем, ветром и звездами, черные дыры вместо солнышка-ярилы. Но нет-нет - и проскочит улыбка, и все станет на свои места, словно ничего и не было, и охота - не последняя.
Набекрень голова... мимо детских снов пьяного понесло... увидеть себя в одном... в узел волосы завязать и поджечь...
А колесо вперед - колесо назад - Сансара это называется, братцы. Не заметили - ваше право. Выворотень, горлом идет любовь, душа - нараспашку, голова - набекрень. Светло, но трудно. Так уже было - у Башлачева. И тоже многие не могли понять, как же так, зачем.
Дима и «Мост» вернулись. Не прохлопайте восхода нового солнца, потом не на кого будет пенять.


«ОМ» № 34,1999:

«Выворотень» записан в довольной трудный для «самой русской из русских групп» период. Во время совместного концерта с «Алисой» герои Подольского рок-фестиваля были освистаны недалекими московскими алисоманами. Результат - нервный срыв Ревякина, «скорая помощь» и медленное восстановление в родном Забайкалье. Там-то им и были созданы такие шедевры ревякинской лирики, как «Набекрень голова», «Имя назвать», «Назад в подвалы». Попав в студию, «Мост» не утратил своей сибирской первобытности, органично сместившись от агрессивно-победных «таежных маршей» в сторону балладного фолк-рока. У Ревякина будет еще немало сильных записей, но на подобную высоту группа заберется впоследствии лишь однажды. Произошло это спустя восемь лет на альбоме «Оружие».

ALEX KEY - Рецензия на альбом "Выворотень"
http://www.metallibrary.ru/articles/reviews/albums/_/kalinov_most.95_vyvoroten.html
"НАШЕ РАДИО", программа "ЛЕТОПИСЬ" (28.09.2003) - Д.Ревякин об альбоме "Выворотень"
http://km.untitled.ru/2003/report/28092003.htm
АЛЕКСЕЙ КУРБАНОВСКИЙ - «Полутораглазый поец». О творчестве Дмитрия Ревякина
http://www.kalinovmost.ru/press/93rf-10.html
Тексты и аккорды песен, вошедших в альбом «Выворотень»
http://mvagin.narod.ru/texts/kalinov/kalinov06.htm

«ВЕНЧ»

(Дмитрий Ревякин)

Тобой не выплакан, трубой не отпет,
Горе-патроном в обойму не вложен.
Испил Невы лохань, дал горький обет,
В гонке горячей выпустил вожжи:

Медленно мерином берегом, еле как -
Пробую вспомнить себя.
Ясного лясыря, грудил костры зазря -
Угли в ответ шипят...

Искал без устали, распарывал швы,
Бурые веки изрезал зрачками.
Рубахи Суздаля напомнил живым,
Огненным криком слезы чеканил !

Звали голоса, покой сулили,
Видели подавленным, бескрылым, -
Мне бы без раздумий согласиться,
Поостыть и сгинуть пеной ситца.

Сам себе задором опостылел,
В гон латаю хохотом затылок.
Все хотел гордыней окопаться,
Днями примирился бритым плацем:
Дурень!
Дурень!

Степью в набег крещен, помнит ожог плечо. Венч !..
На сердце надолбы ставились надолго: Венч !..
Весело дикому плетками гикнули: Венч !..

Да без оглядки,
По бездорожью...
Да без оглядки,
По бездорожью...

Кто помнит спетого скорыми петлями – Венч !..
Долгие хлопоты утро прохлопали: Венч !..
Черная ягода скормлена загодя: Венч !.. Венч !..

Да на здоровье,
Да без остатка,
Да без надеги,
Да на здоровье...

Так улетай скорей, лети отсюда прочь, -
Лети о двух крылах, лети о двух крылах.
Над половодьем рей, рубаху приторочь:
Лети о двух крылах, лети о двух крылах...

http://rock-meloman.livejournal.com/874.html
взято тут