Море возвращает меня мне.
Вода струится по рукам и засыхает, стягивая кожу. Потом я смахиваю серебристые крупинки и ухожу в жаркий белый город, в котором торгуют цветными платками. Настоящая цветовая катастрофа, можно и ослепнуть, если к этому прибавить пронзительную яркость моря, неба и встречных глаз. Я пью кофе в маленьком, чуть ли не полуразрушенном кафе. У входа - клетка с канарейкой. Пожалуй - эта птичка - единственное бледное пятно во всем городе. Она выцвела. Я иду дальше, слышу незнакомый язык. Его слова неприятны мне, они слишком торопливы и заковыристы. Я пытаюсь спросить на нем дорогу, но совершенно не понимаю ответа. Зачем иностранных туристов учат вопросам на иностранном языке (наподобие "сколько стоит?", если ответа они понять все равно не смогут? Смешное фатовство, не более того. Так и тому, кто любит вворачивать в свою речь угрожающе звучащие научные термины, иногда "везет" встретить настоящего специалиста.
Город не отпускает меня к морю. Он плюет мне в спину выхлопными газами, мажет по коже белой пылью, но прежде, чем эта пыль станет частью меня, я добегаю до пристани, срываю с себя одежду и прыгаю в упругую воду. Вода не радуется мне и не ненавидит меня - она принимает, но я в ее власти. Она может завертеть волной и швырнуть на берег, а может сжать в объятиях и потащить на дно, к серым камням и последним бликам далекого, смазанного солнца. Сейчас море благосклонно, оно несет меня на своей большой ладони, посылая навстречу самые маленькие волны, чтобы мне казалось, что я еще быстрее плыву вперед. Мне хотелось бы пить его, но я просто касаюсь губами глади.
Хорошо всегда носить с собой маску. Я люблю со стеклом, а не пластмассовые, только отвлекающие зрение. Я не могу упустить ни миллиметра из поля зрения. Я набираю воздух, и ухожу под воду с головой. Море недоумевает и выталкивает меня обратно.
Разучилась я нырять.
Но я делаю еще и еще попытку, пока море не соглашается принять меня. Вокруг меня - гладкий холод, надо мной - колеблется сияющая, гибкая гладь, на руках у меня - серебряные пузырьки, которые стремительно отрываются и мчатся вверх. Я ныряю еще глубже, и сдавливает грудь. Надо бы успеть вернуться. Пространство становится шире и уже, слегка кружится голова, легкие нетерпеливо просят воздуха. Прощальный взгляд на гальку на дне - чем дальше, тем она крупнее - и рывок на поверхность. Там хуже. Там воздух, но там хуже. Солнце печет голову, чьи-то крики, слова. По берегу двое тащат водный велосипед. Вода с тупым упрямством колотится о скалы. Я люблю другое море - и отдаюсь ему.
Еще нырок, и ломкая сказка вокруг меня. Глаза под маской закрываются сами. На дне - кустик водорослей, покачивающихся, словно в дреме. Я гребу с силой, достигаю дна, поднимая небольшое серое облачко песка с гальки. Слегка задеваю водоросли рукой - флэшбэком - мысль, что они могли бы жечься. Встаю на дне на руки, но вода снова несет вверх. Всплыву вверх ногами. Ступни показываются на поверхности. Тем, кто смотрит с берега - пусть будут смешны эти независимо всплывшие ноги. Мне тоже смешно, и я чуть было не хлебаю воды.
Почему море не моя стихия?
Я заплываю еще дальше. Море темнеет, но не гонит меня назад. В его силах - поднять волны. Но - оно сильное, оно верит, что я - не слабее, и поэтому - оно ждет моего решения.
Я набираю воздух - столько, на сколько хватит сил, и рвусь вниз, изо всех сил рвусь вниз. Холод пробегает по рукам, где-то вдали в темно-синем космосе скользнула изящная серебряная тень, и погасла. Да, под водой - тишина, но здесь еще тише. Только я тревожу это место. На дне вместо гальки - белый песок. Тут кончается зона нанесенного волнами. Пора бы всплывать, но вдруг меня охватывает запредельная легкость, и я плыву дальше, снижаясь еще немного. Сердце сначала замедляется, затаясь, но потом начинает колотиться часто и больно. В горле - бессилие от невозможности вдоха, оно судорожно сжимается. Я плыву дальше. Перед глазами - синяя вода, дно - серое, тихое, спокойное, манящее... Тело само рвется наверх, я закрываю глаза, уговаривая его потерпеть еще секунду, еще хотя бы секунду. Еще один блик, еще одну тень рыбы, еще одну секунду покоя, одиночества, тишины, совершенства, полного нахождения во власти этой огромной толщи воды, которая могла бы убить меня - да не хочет. Вдруг на дне мне почудился тусклый золотой блеск, еще гребок, и...
Я непроизвольно делаю вдох. Глаза закрываются от боли в груди. Я отчаянно плещу руками под водой, рывком поднимаю голову, и вижу, как далеко поверхность. Мне не страшно, мне интересно. Страшно телу, и поэтому оно не может собраться с силами и выплыть. Я смотрю вниз, на дно, и делаю гребок к нему. Я уже чувствую, как шелковый песок коснется моей кожи, засыплет всю меня, и эта бесконечная синева станет моей. Если хочешь, чтобы мир принадлежал тебе - принадлежи ему? Или наоборот? Или...
Вдруг что-то вздрагивает в толще воды, и я начинаю тихо подниматься. Едва заметное течение несет меня - ласково, бережно...
Дыхания уже нет, дно в моих глазах гаснет, все становится темно-синим и черным, ласково черным. Боль в ушах. Неожиданное тепло воды, значит, уже близко. Это не меня несет вода - мое тело. Я словно наблюдаю за этим со стороны.
Поверхность. Вдох. Сквозь боль и воду, которая в легких. Жалкое я сейчас зрелище. Губы дрожат, руки тоже, по коже пробегает озноб, голоса нет - хрип, в голове стреляет, и машу - одержимо пытаюсь помахать кому-то на берегу, и дышу с каким-то привизгиванием.
Зверюшка, испугавшаяся воды...
Рядом со мной плеснула волна, и у моря появился фиолетовый оттенок. Это сорвалось с места и покатилось к вечеру солнце.