Она спала у меня на руке. Пущистое золото напудренной щеки, склоненное узкое лицо, полуулыбка во сне, загнутые ресницы... Мимо летели красные и серебряные огни, поезд тяжело проходил полустанки, стремительно темнело.
"Я зову этот час - "голубые сумерки" - сказала бы она, если бы проснулась.
"Я зову этот час - "мир через синее стекло" - сказал бы я, если она не спала.
Мы бы съели еще один мандарин, холодный, раскусывая дольку за долькой в поцелуе, затем она едва заметно начала бы кивать музыке в наших общих наушниках, а затем, когда я бы унесся мыслью чуть дальше, чтобы она не почувствовала - она взяла бы меня за руку своей маленькой рукой, и снова понеслось бы - ее белая кожа и моя смуглая, пальцы щекочут пальцы, наслаждение сравнения и разницы, а затем - зажмурить глаза, и прижаться лбом ко лбу, плечом к плечу, чувствуя себя братом и сестрой, причем - близнецами.
Но в нас текла разная кровь, и именно это заставляло ее кривить нежные губы, когда в нас до боли звенело желание быть едиными. Я целовал ее, и чувствовал, что целую родник, целую звон морозного воздуха, шелест листьев - что угодно, но только не человека. Она касалась меня, и наши руки на миг жгло. Когда она ласкала меня, мое тело плакало, и слезы были горячи. А потом, лежа рядом со мной в мягкой синей дымке, она молча смотрела на меня глазами с замурованной бесконечностью внутри.
Я прижимался к ней, и чувствовал странную, неуютную раскрытость. Я чувствовал себя землей, сбросившей снег, и неведомые ветры леденили мою кожу. Я чувствовал стремление столь сильное, что боялся, что сердце продавит плоть и выйдет наружу, к ней, торжествующее и окровавленное.
Она спала у меня на плече. До Москвы оставалось 2 часа. Я смотрел на нее и чувствовал, что все мутнеет. Мало-помалу я и сам заснул. Мне снилось, что я хотел рвануть стоп-кран, но рука проходила сквозь...
Поезд заскрежетал о перрон, и у меня ёкнуло сердце. Она вздрогнула и проснулась.
- Уже?
Я поцеловал ее. Секунду она задумчиво созерцала меня, затем улыбнулась, надела шляпку и стала чужой.
Она вышла из вагона первой.
А на перроне меня встретила жена.