когда звонил в дверь уже знакомой квартиры, каким-то непонятным чувством понял, что она там. и точно. моя рыжая сидела вместе со всеми, улыбалась, смеялась. я быстро скинул куртку и присоединился к ним. не знаю, может, это было моё разыгравшееся воображение, или ещё что, но в её глазах я увидел затаённую, не замеченную мной ранее грусть. тоску по чему-то неведомому мне, да и ей, скорее всего, тоже. через минут двадцать она вышла. как я догадался - в ту же самую комнату. на этот раз, когда я вошёл, она сидела на кровати, обняв колени руками и положив на них голову. думала о чём-то своём. осторожно сел рядом. опять болтали. довольно долго. пару раз к нам в комнату заглядывали, но увидев вдвоём, делали многозначительное выражение лица и со словами: ооо. не мешаю_удаляюсь, сваливали из комнаты.
когда она, слушая меня, провела рукой по своим волосам, рукав кофты задрался и я заметил шрамы. всё ещё воспалённые. довольно странные. не как изображают на всех суицидальных картинках - пара полосок поперёк руки. нет, они шли наискосок, ровно по синенькой линии вены. несколько раз. с какой-то отрешённой яростью. в одном месте виднелся смазанный красный след, видимо, заживающие раны кровоточили. я не замолчал, но она, уловив какие-то новые интонации в голосе мгновенно проследила за моим взглядом и как-то сразу съёжившись, молниеносным движением натянула рукав. и отвернулась. я, в растерянности, всё равно продолжал говорить. но она казалось, не слушала больше, так, кивала, отвечала односложно, взгляд блуждал по комнате, изо всех сил избегая того места, в котором находился я, который как по невысказанной договорённости, чувствовал, что ни сам, ни она не хотим говорить об этом. но она казалось, замкнулась где-то в своём мире и теперь ни за что не даст мне заглянуть туда. я понял, что ёще чуть-чуть и она встанет, найдёт в себе силы мило улыбнуться, может быть скажет, что ещё увидимся, и уйдёт. чувствовал, что она боится чего-то. у меня вырвалось внезапно: я никому не скажу. она тогда впервые за этот отрезок времени глянула на меня, и усмехнувшись, ответила: все знают. я ни на секунду не усомнился в этом. - тогда почему - просто мне не хотелось, чтобы ты знал об этом. в голове мелькнула какая-то бредовая мысль, сорвалась с языка - боишься, что я как-то не так на это отреагирую? - *улыбка* - ты уже как-то не так отреагировал. я засмеялся. скорее тому, что она улыбается. это разрядило обстановку и разговор поплыл куда-то. так же легко и невесомо. как раньше.
когда она собралась уходить, я спросил внезапно - я не могу понять. почему ты... это могло отнестись к чему угодно, но она поняла. она как-то погрустнела сразу. поняв, что брякнул это зря, извинился. сказал, что это не моё дело. она помнится, так тихо спросила меня - ты действительно хочешь знать? что-то внутри меня кричало, что - нет. не хочу. боюсь. мне этого не надо. я хочу выйти из этой комнаты, всё забыть и вычеркнуть. кивнул ей. она вздохнула. взяла из рук мой мобильный, который я почему-то вертел в руках. - тогда стучись в асю. вслух я тебе это вряд ли скажу. я оставила номер - вложила нокию обратно мне в руки с видом нашкодившего ребёнка, довольного своим проступком. кивнул. из комнаты мы вышли вместе. все как-то загалдели сразу. как говорится из зала посыпались реплики, довольно пикантного содержания, повествующие о том, чем мы там занимались вдвоём столько времени. про себя подумал: если бы так и было. ушли с ней. вместе. правда тут же пришлось разойтись в разные стороны. сразу начал копаться в телефоне. перерыл адресную книгу, смс, как мне тогда показалось - всё перерыл. не нашёл ни намёка на номер. расстроился порядком. с горя едва не открыл какао. опомнился. поставил обратно.
ровно в три тридцать по московскому времени запищал телефон. проклял всех и вся - разлепил глаза. аппарат всё не унимался. глянул на экран. напоминание. какое к чёрту напоминание? я ими никогда не пользуюсь. а внизу номер. понял, наконец, что же она так злорадно улыбалась.