на самом деле всё даже немного странно.
мне удалось пробыть наедине с ней только какую-то пару часов.
жалкую, но бесценную пару часов.
ей было плохо, она сидела на моей кухне, смотрела в окно, на разбитый дворик и плакала. как-то очень нехорошо, безысходно плакала. и смотрела на меня своими грустными серыми глазами, словно извиняясь, говоря: ты прости уж, что я тут так, расклеилась. я чувствовал себя ничтожеством, полным, ниже плинтуса, ненавидел себя за то, что ничего не могу сделать.
потом она лакомилась печеньем, запивая его какао и о чём-то мне рассказывала. о чём-то больном. я старался ухватить каждое словечко, каждую интонацию, смотрел на неё и забывал, что она говорила, слова отказывались складываться в предложения и убегали куда-то далеко. из зоны действия сети.
а потом, закутавшись в плед, перебирала книги на кровати. она не может без книг, это я понял сразу, только увидев. если солнцу нечего почитать, то уже через день-два она начинает ворчать на всех, ныть и злиться, что ей скучно. и уснула. свернувшись клубочком и выпустив книгу из рук. я помню, что сидел рядом и смотрел, не в состоянии оторваться, перебирал разлохматившиеся огненно-рыжие пряди, зная о том, что они светло-русые, на самом-то деле. вслушивался в её дыхание, ровное, едва ощутимое, сам стараясь дышать реже, тише, боясь спугнуть чудо. Думая о том, что она может размышлять о философии, говорить настолько умные вещи, что становится не по себе, вести себя распутно, путать людей, заставляя думать, что наглая, неприступная, холодная, стерва. и быть сущим ребёнком. наивным. доверчивым. ронять слёзы горечи, безысходности, обиды в чашку с какао. и на печенье.
мне показалось, что когда она проснулась, то как-то не сразу поняла, где находится. а потом мы пошли в ванную, оттирать со щёк разводы от туши. она словно бы стеснялась меня всё время, и смотрела каким-то странным, долгим взглядом, который пробирался куда-то внутрь меня, будто спрашивая о чём-то. о чём?.
вылакав ещё чашку какао и доев печенье она заторопилась домой. я глянул на часы. десять вечера. дошёл с ней до остановки, подождал маршрутку. отрешённо смотрел как хлопнула дверь газели. вздохнул, пошёл в магазин. на щеке горел след от прощального прикосновения её губ. купил пачку печенья. и какао. дома расчистил место на полке и положил всё это аккуратно. до следующего раза. не зная, будет он. нет. уснул поздно, кутаясь в плед, хранящий её запах. просто надеясь.