- Алло
- Алло
- Видишь ветер?
- Ну и что?
- Посмотри в окно
- Ну и что?
- А вчера было солнце
- Ну и что?
- Зачем ты всё время говоришь одно и то же?
- А я автоответчик.

Вот этот кусочек и тематической песни напоминает мне мой диалог с самой собой...
А вообще я хотела поговорить не об этом, а о граблях. О тех, которые мы обходим, на которые наступаем, о которые спотыкаемся, и упав, не всегда можем подняться...
Как известно, когда те грабли в кровь рассекают тебе лоб, ты в следующий раз, встретив их на пути, или попытаешься обойти, или вновь наступишь, или со злости замахнёшься на них топором. Когда топором - то по закону сохранения эти грабли материализуются где-нибудь в другом месте. И, конечно же, ты их встретишь.
Я вот что поняла: я обладаю уникальным, мля, даром! Я те грабли создаю из ничего, я маг и волшебник! А если серьёзно... Если серьёзно, то спросила утром у мамы: когда я повзрослею и обрету мозг? Мама повздыхала, покосилась на мою ужасающую геркулесовую кашу на воде без соли и сахара:
- Зато у тебя аппетит есть, что, согласись, тоже не мало. А мозг - явление до конца не изученное...
Собственно, да, утешает.
Я в свои почти двадцать три года по паспорту имею мозги шестнадцатилетней девочки. И очень мне все умиляются, когда я не строю из себя взрослую и рассудительную женщину. Даже Елена Александровна и Женя на работе называют меня "ребёнок". Ну как это возможно?
Я никогда не понимаю, где надо мной смеются, а где говорят серьёзно, и никогда не обижаюсь. Девяносто процентов по-настоящему важных вещей я или не могу произнести вовсе или говорю настолько не вовремя, что это надо ещё постараться НАСТОЛЬКО не вовремя это сделать. Я сама себя убедила ещё давно, что чувства - это нелепица, это, в конечном итоге, жалость к себе и более ничего, это самокопание, и нет во мне ничего особенного, что бы позволяло мнить себя эпицентром страстей и страданий. И поэтому такие смешные эмоции, глупые слова. И алкоголь как вечный катализатор решимости. Я страшная трусиха - без допинга боюсь всего на свете. И немудрено, что обзавелась уже сильной психологической зависимостью от спиртного. Ещё и зверь Абсурд, задорно семенящий рядом. И целый Сундук комплексов (и сделан он, конечно, из Груши разумной, потому и семенит за мной повсюду на сотнях маленьких ножек).
И смотрю я на всё это со стороны - выть хочется. Один человек сказал, что сильные эмоции - это красиво, потому что напоминают стихию. Возможно. Но только не в моём исполнии, потому что это глупо и нелепо! Не дано, наверное. Очень многого мне не дано, и пора бы уже с этим смириться, а не хотеть получать от людей то, чего они тебе никогда не дадут...
Спаниели, знаете ли, тоже забавные. Их не пнёшь, не оттолкнёшь и не обидешь. Но это вовсе ведь не из-за того, что любишь или воспринимаешь всерьёз.

Твою ж............. Да,теперь я себя жалею. Мне, чёрт возьми, себя очень жалко! Потому что со мной обошлись несправедливо - по-справедливости столько глупости в одну голову не даётся!!!
Я поняла - в данный период жизни я эмо! Они тоже смешные. У меня нет гольфиков в чёрно-розовую полоску, но зато есть незакрытый финансовый отчёт на 1245892 рейса, над которым можно вволю порыдать. Раньше работа мне помогала - стоит вспомнить, что это такое наконец-то...

Сразу скажу, ничего у меня не случилось сверхъестественного. Просто я чувствую, что очень скоро, как обычно, своими руками и неумной головой порушу все свои недостроенные Города на песке. Я всего лишь злюсь на себя...

Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра?
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено?
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи... (с)