Вместе с погодой кто-то украл и мой пресловутый коммон сенс. Кто-то меня путает. Либо моя сезонная депрессия приняла настолько уродливые формы, что я чувствую себя абсолютно прекрасно.
Radiohead на своём уже успевшем стать культовым альбоме зачем-то изо всех сил пытаются скрыть свою гениальность. Но ничего у них не получается. Выходит наоборот - какое-то безумно наглое заявление о ней. Всё с ними понятно.
Раньше я боялась таких людей. Потом я начала узнавать правила и мне стало даже нравиться играть в их эзотерические игры. Типа чей взгляд более незамутнённый и кого надо слушать, чтобы быть одновременно и эстетом, и человеком?Теперь эти странные якобы внезапные сбивы и интонации, выражающие крайнюю степень просветлённости, никак не вытравить из моей речи.Только на этот раз я даже и не знаю...либо нужно действительно начать верить в правду, либо это просто правила усложнились...
Но ладно. Будем продолжать строить свой "рациональный нигилизм", построенный на неоплатонизме и христианстве. Будем продолжать думать над логическими схемами разговоров с теми, кто никогда ничего не додумывает. Потому что рацио не может подвести. Гавное от него не отказываться.
Не надо расслабляться. А удовольствие это получать не мешает. Проверено.

Слушать этот музыкальный файл

Песня для моего зимнего сумрачного пришибленного состояния.

Есть вещи, от которых я уже никогда не смогу отказаться. По крайней мере, в моём теперешнем состоянии. Понимаю, звучит как парадокс, но credo quia absurdum est. Мои приоритеты настолько самоочевидные, незамутненные, конкретные и доступные, что моё сознание не признаёт никаких вариантов(чёрт, весь абзац - какой-то привет западным богословам, ну и ладно, они всегда правы)).
Я никогда не откажусь от присутствия музыки и в чувствах, и в духе, и в душе(главное - везде разной).
От фразы:"Ээээ, мы же прямо вот сразу, сейчас, не пойдём по домам?!"
От абсолютного освобождающего счастья момента согласия после долгих уговоров.
От бессмысленных(то есть, конечно, очень глубокомысленных) разговоров у почти первобытного огня неестественно горящего под консервной банкой Науки.
От слёз под Mogwai, пьянок(я хотела сказать, bring-your-own-bottle-parties) под Red Elvises и воплощённого гедонизма под Happy Mondays.
От трат на лицензию.
От того, чтобы меня любили...
и угощали, как бы цинично это не звучало.
И чтобы доказать всю серьёзность своего заявления, хочу сказать словами Пьера: "Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня? Меня - мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!...Ха, ха, ха!..."
P.S.И всё-таки синее желе - Шон Райдер - великий из великих и лучший из виденных мною!
P.Р.S.Зима, кажется.Впрочем, неважно, да?

Настроение сейчас - Faster, but slower........

Завтра я иду смотреть на самых лучших людей в трениках, изменивших мир.
Конечно, у меня нет денег, времени, уверенности и соответствия.
Но зато у меня есть компания. А вернее было бы сказать:я не одинока.

Я хочу сразу сделать оговорку: чем больше времени проходит с тех пор, как я дочитала эту книгу, тем больше она мне нравится. И тем более притупленными становятся мои отрицательные впечатления и претензии. Я о многом забыла, стерлись мелочи, которые эти претнзии и породили. Но, тем не менее, общую идею я передать сумею. Итак, "Доктор Живаго".
При рассуждении об этой книге нельзя избежать сравнений с ВиМ. Тем более учитывая то, что автор сам на неё ссылается. И, в общем-то, утверждает своё превосходство.
Идея. Идея ясна и понятна. И местами прекрасно иллюстрирована. Толстой видел причину всех вещей в сложении векторов, в сопряжении воль, в общем изъявлении всех людей, в их единстве - словом, в "мире". Пастернак копнул глубже. Он видит причину в падении каждого листка с дерева и каждой капли с неба, каждого дуновения ветра. Он чувсвтвует, как запах событий распространяется в воздухе, их причниа трансцендентна, она над. Он сопрягает не людей, а атомы, и он чувствует тепло воздуха, а не патриотизма. Поэтому у него такие завораживающие описания природы с такими мощными сравнениями: редких деревьев в измученном поле - с волосками на бородавках старика, а капель крови из виска - с мёрзлыми ягодами рябины. Поэтому он так часто ударяется в мистику. Поэтому главный герой и врач, потому что все явления природы, человеческая физиология - это всё воплощение божьей воли, воплощение бытия и истории. Но в связи с этим слишком ощутимым минусом всплывет то, как он сбивается на совсем другую манеру описания.
От всего романа попахивает гнильцой. Это запах гнилой интеллигентности. Его город - грязный, прозаичный и тоскливый, политизированный, ителлигентный и полный отчаявшихся несчастных людей. И сам Живаго в нём становится таким же. Хорошая иллюстрация - его философские книжечки на одну страницу. Город - рассадник нездоровой псевдофилософии. И все люди там бессмысленные, неправильные и безобразные. Они резко глупеют и всё теряют, будто сходят с ума. Вообще, все персонажи, включая и Живаго, погибли от порожнего ума. От этой самой своей интеллигентности. Пожно пойти прямо по персонажам. С Гордоном и Дудоровым всё понятно - они плоды времени, сошедшие с ума от обиды и политики, от войны и неволи и от лощёной мистической философии, которая всё это оправдывала. Антипов-Стрельников так же пострадал от собсвенной интеллигентности, от вечной рефлексии о жизни и так и не разделённой любви. Из-за этих вечных раздумий, порождённых избытком информации и изнеженностью городского жителя, он ожесточился. Но, не отыскав выхода и в жестокости, в убийстве ради призрачной идеи, необходимой умному человеку, он погиб. Тоня стала той самой пошлой надушенной столичной беглянкой, которых с презрением описывал Булгаков. И с Живаго всё, как ни странно, выходит так же...Автор в самом начале, при сравнении Гордона и Живаго, буто показывает читателю, что Живаго удастся спастись, что его ум станет почвой для здоровых всходов. Но нет. Одностраничные философствования, болезненная сущность города, заполненный до краёв мозг, совокупившись, как и у всех остальных, с ужасным несчастьем, сводят с ума и его. В общем, с самого начала чувствовалось, что все, все описываемые люди прогнили изнутри. Они по умлчанию неправы и несчастны, потому что их восприятие затуманено. Сам автор часто скатывается в какую-то эстетскую пошлость, совершенно ненужную. Это очень сильно бросается в глаза, причём на уровне отдельных слов, особенно с этим его окончанием "-ою", от которого меня просто трясёт.
Про любовную линию я вообще молчу. Объяснения Живаго и Лары - Даниэлла Стил рыдает. Может, это тоже специально, мол, любовь не знает эстетики и формальностей, но, по-моему, это уж черезчур. Если с пейзажами у Пастернака всё великолепно, то с романтикой и людьми у него как-то не задалось. Это разумется, не относится к стихам. К стихам вообще ничего негативного, что тут написано, не относится.
Осталась одна - Лара. Персонаж очень интересный. Ну, значит, сначала о Наташе. Наташа Ростова - персонаж, чего уж там, цельный. К Толстому практически невозможно предъявить какие-либо претензии по её поводу, она полностью его порождение, в ней с идейной точки зрения нет ни одного изъяна. Лара совсем другая. Она больше похожа, как ни странно, на Платона Каратаева. Она существует будто независимо от автора, как и он. Он наделил её таким же вечным, непосредственным знанием, как и у Наташи, но зачем-то нашёл ему такие глупые и не подстать всему произведению бытовые истоки, что становится просто обидно. Почему Лара быстро так помудрела из-за того, что её совратил какой-то старый светский пердун - не очень понятно. И вообще, Пастернак мог бы и побольше внимания уделить её пониманию мира, а не ограничиваться томными взглядами и констатацией всеобщей к ней любви. Да Лара вообще провальный персонаж, если подумать. Автор к ней испытывает только жалость из-за загубленной юности, которая якобы и принесла ей неоценимый жизненный опыт. Фи.
Если подытожить. Мысль Пастернака очень красива и ясна. Но он не Читать далее...

Кажется, я счастлива, как какой-нибудь несчастный битник, и на этот раз мне не стыдно.
Как сказал бы любой музыкальный критик, это смесь настоящего корневого рок-н-ролла и бразильских песенок в духе The girl from Ipanema, обезоруживающе исполненная на абсолютно ясном и понятном англо-испанском языке. Я от чистого сердца могу добавить, что новый альбом Банхарта - самое душевное, что дала нам факин музыкальная индустрия за последнее неопределённое время.
И вот что мне подумалось. Кажется, человек, который любит эту единящую музыку, полюбит и даже такое сомнительное во всех отношениях существо, как я. Так что в списке тех, кто меня безвозмездно любит, вполне возможно пополнение.
[455x280]

Слушать этот музыкальный файл

Песня поистине вселенского масштаба. Если считать Джеффа Бакли великим, то за неё. Если он и был предтечей Radiоhead, то только Dream brother-прообраз песен с OK Computer(все остальные скорее с The bends).
Но это всё неважно. Главное - Песня.

[504x699]
Прочитала "Рассказ о семи повешенных" Андреева. В ту же ночь мне приснилось, что меня ведут на казнь. Мне приснилось предчувствие смерти. Это было очень страшно. Я была в полной уверенности, что меня повесят.
Посмотрела "Земляничную поляну" Бергмана. Думала, что приснюсь себе в семьдесят лет уже мёртвой.(Но ничего, спасла критика. Критика всегда спасает своим снобизмом и равнодушием). Но всё равно. Было жутко.
Как же я боюсь смерти. И тут проблема не в "закаладках в Библии" и не в музыке. Проблема в том, что это постоянный страх, он всегда и у всех был, есть и будет. Он неискореним. Ничем.
Не хочу, не хочу, не хочу. Боюсь.

P.S.Да, вопросы о жизни и смерти - явно не для он-лайн дневников. Очень глупо. Впрочем, кому я мешаю...

Ведь никто, кроме меня, не знает, почему я верю в экзистенцию и не верю в волю человека. Почему я верю в Бога и слушаю Марка Е.Смита. Почему я уверена в том, что у меня есть чёткая система, но при этом в ней уживаются вместе субъективное время и мыслящая и протяженная субстанции. Почему я не люблю Патти Смит и люблю Пи Джей Харви. Другой вопрос, что это может никого и не волнует. Но самое обидное не это. Самое обидное то, что я знаю все ответы. Но больше - никто.
Кажется, в один прекрасный день я, как чеховский чиновник, сдохну в полном благополучии на собственной кровати из-за того, что месяц назад сделала что-то не так. Не дала доходчивого объяснения. Что кому-то есть в чём меня упрекнуть.
И что самое ужасное. Этих тварей за пределами моих добра и зла вокруг меня становится всё больше. Я не знаю их категорий. Из-за этого я чувствую себя ещё скованней. И главное:почему это так, никто не знает.

Странно это всё.
Например. Очень симптоматично, что завтра я не иду на концерт группы, которая никогда, ни на минуту не лишалась звания моей любимой. А так же то, что я так отчаянно врала по этому поводу. Да, я не иду на Muse. Почему? А почему я не пошла на Игги? Да потому, что я не могу без этой чудовищной нетерпимости к массе, жуткого нежелания быть рядом с теми, кто похож на меня, а тем более только претендует на то, чтобы быть таковыми. Мне противно говорить об одном и том же с тысячью людей, разделять всеобщий восторг. И это не только из-за того, что кого-то из этих людей я презираю. Это из-за того, что моё восприятие я считаю уникальным. Я как религиозный фанатик, который не может ходить на службу, потому что там всегда паства.
Зато!Я иду на концерт странной группы Frog eyes(кстати, кто заинтересован - приглашаю). Конечно, выбор неоднозначен. Я тут вообще сделала вывод, что все подобные ансамбли - это плохая пародия на Clinic. Эх, Clinic, Clinic...Кажется, стоит покинуть эту грешную землю ещё десятку деятелей искусства, и я буду считать их лучшей группой на свете. А разве не так?
Кстати, именно из-за этих новых групп мне становится так непонятно тоскливо, когда я посещаю Youtube.Совсем сейчас разучились снимать достойные видео для необычной и хорошей музыки. Честно признаться, никогда особо не умели, но сейчас - вообще кошмар. Только Сlinic и радуют...)
Но тем не менее, в принипе, они все довольно симпатичны. И вот оьъясните, почему Джульетт Льюис можно надевать красный шарф с калссичским чёрно-белым пальто, а мне нельзя зелёный - с рыжим?У самих вкуса нет, всё. Завтра оденусь так, как сочту нужным. Теперь-то шарф необходим точно.
Кстати, о погоде.Казалось бы, пора уже привыкнуть, но мне каждый раз это кажется очень странным. Ну почему 14 октября выпал снег???Казалось бы, даже историческя память должна доказывать закономерность происходящего - Покров, и всё такое. Но чёрт возьми, это же осень!!!Середина!Я ещё даже не успела вполне насладиться осенним подъемом духа и вдоволь повыть под нос Патрика Вульфа. И вот, на тебе. Зима. Непонятно.
И вообще, странный сегодня день, 14 октября, воскресение. На меня сегодня напала какая-то неестественная работоспособность. Когда я допишу сей очередной опус, я пойду баиньки с чувством полностью выполненного долга. Когда такое было в ночь с воскресенья на понедельник?
Более того, сегодня выяснилась совсем уж странная вещь - Патрик Вульф, опять же, с его Wind in the wires это просто идеальное сопровождение к Вишнёвому саду.
Вот они, великие русские писатели - вне времени. А вот из меня писатель херовейший. Мой слог стоит на двух китах - пафосе и пошлости. Единственное, что спасает мою беллетристику от всеобщего забрасывания помидорами - это в меру остроумные шуточки, которые изредка проскальзывают, когда я говорю о чём-нибудь не особо серьёзном. Не о Тихом Доне, в общем. Странно, что я до сих пор пишу. Что мне хватает смелости писать, а кому-то - терпения читать эти странные записи.

Смотреть это видео

Есть десятки мужчин, которым я могла бы признаться в любви. Но женщина - только одна. Полли Джин Харви.
Она - образец ума, таланта, красоты и остроумия. В ней нет ни капли пошлости, и одно только это восхищает и выделяет её. Она - недостижимый идеал и образец для подражания. Каждая её песня - история, содержащая бесценный посыл. Она неповотрима и не поворяется. Она знает, что делает. Она - само изящество и сама жесткость в словах и движениях. Ей приходится верить.
Она на сцене уже больше пятнадцати лет. Всё это время она пела. И мы все её слушали.

Кхм кхм. В этом году в моём образовании заполнилось несколько ощутимых пробелов, чему я была несказанно рада. К сожалению, этот факт не привёл ещё и к обогащеию моего скудного разума. Поэтому своей радостью я делилась выборочно и отрывочно. Но всё же, я, наконец-то, приняла волевое решение. Слабонервным, беременным и кормящим женщинам, а так же людям с высоким уровнем интеллекта читать противопоказано. Апофеоз субъективости или, другими словами, объективно - глупости.
Было три книги, которые этим летом не оставили меня равнодушной.
Одна из них - "Тихий Дон" Михаила Шолохова.
Для меня эта книга - сплав правд, являющийся истиной. В ней нет ни одного слова, которое показалось бы мне неправильным, сказанным с натяжкой, субъективным. Это всё - безоговорочная правда. Правда о войне, о дружбе, о любви, об уме, о жизни и смерти, о человеке. В этой книге человек - не более чем человек. Он не христианин, не большевик, не представитель "народа", не интеллигент. То, с какой лёгкостью отбрасываются все эти категории - вот что вызывает восхищение и веру. Это - бесстрастный взгляд из вне, констатация факта, но тем радостнее становится от вывода, сделанного этой книгой.
Шолохов ни на секунду не становится ни на чью сторону. Непредвзятость - это самое большое достоинство автора. Он может с увлечение рассказывать теорию о "светлом будущем" и счастье народа большевиков, но через минуту - об их глупости и жестокости. Он может посвятить целый абзац терпкому запаху женского пота, но потом - показать страдания и самоубийство любящей женщины. Он может показать солдатское равнодушие к вывалившиемся внутренностям товарища, но потом - того же солдата, раненого, который протащил на себе совершенно незнакомого офицера шесть вёрст. Он может указать на непонимание народом политики и их зацикленность на земле, а затем на мучительный парадокс, возникший в голове казака после рефлексии надо всеми политическими теориями, не знающего, на чью сторону встать. Таких контрастов - много. И именно они придают роману настоящую жизнь.
В своей книге Шолохов ставит многое на свои места. Но одно лично для меня было особенно важно, и именно оно меня так восхитило. Он абсолютно развенчал идиотскую, глупую, примитивную легенду о т.н. "народе"(мне даже продумывать это слово противно). Он показал разных людей. Они все - правы. Они все - жертвы. Они все - сволочи. И у него нет никакого морального различия между простыми хуторянами и русскими дворянами. Старый зажиточный мещанин чувствует так же, как молодой мальчик из столицы, а тот, в свою очередь, понят казачьим военноначальником. У них разные интересы, разные категории. Но мыслят и ощущают они одинаково, только приложимы их мысли и ощущения к разным вещам. И это - вся разница. И это - последний, самый глубокий предел. И он обозначает именно единство, но не различие. "Народ" не хуже и не лучше других. Он так же человечен, как и все остальные.
Человечность, и именно в традиционном, позитивном понимании этого слова, вот главная характеристика человека. И именно об этом написал Шолохов.

Последние несколько дней я задавала себе вопросы. И вот, когда уже казалось, что ответы, вернее, источники ответов, найдены, оказалось, что вопросы были не те. Что они были чудовищно второстепенны, что это вопросы непосредственно "эстетические", без тени "рефлексии". Но поняв, что всё не так просто, всё равно я вынуждена была вернуться к ним.
Последние дни я думала. Думала о том, что я избрала единственный возможный путь. Что на мои плечи взвалился неподъёмный груз мирового опыта, и то в эпизодах, в которые я никогда не смогу окунуться, но смогу только созерцать. Понимать. И слово "никогда" было ключевым. Это было понятно с того самого момента, когда я стала более или менее сознательным человеком, и пугающая пустота в моих глазах не то, чтобы исчезла, но перестала бросаться в глаза. Я решила это для себя.
Но потом...потом меня повлекло в определённом направлении. В сторону не просто "иронии", но настоящего цинизма, теряющего всякую терпимость и возможность прикоснуться к рассматриваемому. И вот сейчас, сегодня, возник вопрос. Можно ли сказать, что я сделала выбор в пользу "зла"?Можно ли сказать, что Fall-овский HEX и мозовский Viva Hate есть отдельная философия?Я склонная полагать, что да. "Зло" - это слишком размытое понятие, я могу в этом убедиться на себе.
НО.Даже если считать эти вопросы решёнными. О чём же я в связи с этим всем думала последние несколько дней?Я думала: не стал ли мой псевдопошлый цинизм пошлым псевдоцинизмом? Нет ли для мня опасности стать настоящим(!) распространителем конформизма и мещанства.И мне некого спросить об этом, кроме публики, потому что сама себе я уже не в состоянии ответить на этот вопрос.Это мой самый большой страх. Я верю в себя, но я не уверена в себе.
В остальном я почти спокойна. У меня по-прежнему куча сомнений. Но я подозреваю, что я на верном пути. На очень долгом, но верном пути. Правда?

Моя главная проблема состоит в том, что у меня нет целевой аудитории!!!

Кажется, пришло время сделать определённый срез происходящего.
Я готова сказать, что всё изменилось. И, судя по всему, будет меняться с ужасающей скоростью.
1-ый стал приходить слишком рано, 113-ый - слишком поздно. Уже только это испугало не на шутку.
Я делаю себе проездной на метро. Господи, да я никогда регулярно не ездила на метро! Видимо, скоро моё идиллическое представление о нём как о виде транспорта, который освободился от отбросов общества, оккупировавших наземный транспорт, и которым пользуются только избранные и сумасшедшие, развеется. Вот так всегда.
Я записываюсь на курсы. Мысли о том, что я скоро не смогу приходить каждый(ну, почти каждый=)) будний день домой до семи часов вечера и съедать свой обязательный йогурт или глазированный сырок, которые я ем уже в течение десяти лет, доводят меня до слёз.
Я начала вызывать в людях сочувствие, сопереживание и стремление помочь. Это по меньшей мере подозрительно. А вообще-то вызывает панику.
Я перестала чувствовать себя органично встроенной в общую систему частью. Моё пограничное положение делает меня неполноценной. Я чувствую себя всеми презираемым уродцем, я чувствую на себе обвиняющие взгляды незнакомых и даже иногда виденных ранее людей. Все стали лучше меня. На улице я теряю спокойствие.
Ужасно хочется гулять. Ни о какой усталости и речи пока нет. Вместо неё - острая необходимость говорить, ходить, пить, расслабляться и радоваться жизни. Это всё от страха. Но спасибо всем, кто всё ещё может удовлетворить эту мою потребность.
Ни на что не хватает времени, кроме этих чёртовых уроков. Не могу понять свои приоритеты, не могу предсказать дальнейших ход событий, не могу нормально контролировать свои денежные потоки(ну, то есть десятирублёвые струйки). Не могу спокойно дочитать Пастернака. Не могу отважиться взяться за что-нибудь решительно новое. Всё падает с криво поставленных полочек. Так и не написала про Прагу, хотя очень хотелось. Всё это наверняка плохо кончится.
Но пока всё ещё не очень сильно запущено, и я надеюсь, что мне удасться отбросить всё лишнее и правильно встроиться в ту нишу абитуриента, в которой я сейчас откровенно стою раком. Надо пережить сентябрь. Дальше всё будет понятно. Я надеюсь.

Лето. Да, кончилось. Да, is gone. И это первый раз, когда я действительно переживаю(погибаю) по этому поводу. Самое страшное было тридцать первого числа. День после Праги. День перед формальной осенью. Формальной, но, к сожалению, воплощенной в действительности навязчивым присутствием того, от чего уже успелось отвыкнуть. Тридцать первого числа я обожглась джемом от блинов на завтрак - и с этого момента начала плакать от обиды. И не перестала до сих пор.
Лето. В этом году оно было для меня осязаемым. Оно было в каждом выпитом летним вечером глотке из каждой бутылки, в каждом съеденном на обед перед телевизором и в халате пельмене, в каждой перевёрнутой странице, перед этим в кои-то веке вдумчиво прочитанной, в каждой коробке с диском, на который наконец-то хватило времени, в каждом прйденном по горячему асфальту или холодной земле шаге и в каждом весле, умиротворённо шлёпающем по очередному водоёму, в каждом необязательно-восторженном объятии, в каждом произнесённом слове, обозначающем время встречи или очередное откровение. Я пропиталась летом, и тем невыносимее его из себя выжимать.
Да, лето было во всём. И кто не принимает каких-то его проявлений, тот теряет его часть.
Городское лето. Многие не любят воздух в это время. Но этот воздух - определённо, это воплощение свободы. Воздух спёрт от избытка свободы, от её безумной концентрации, хочется куда-нибудь идти, чтобы хоть немного из неё израсходывать. А вечером дышиться свободнее, потому что по вечерам летом свободы не хватает всегда.
Дача. Совершенный отдых. То, для чего лето, возможно, сделано в первую очередь. Никаких людей, никаких излишеств. Есть в этом что-то идеальное.
Лето там, где раньше не был - дело необходимое. Странное счастье от того, что уезжаешь из места, которое любишь. Ожидание чего-то нового, ожидание, которое всегда оправдывается. Новый город, в котором начинаешь жить, как дома, но которое вызывает неизменное восхищение. Всё это действительно чудо. И никак по-другому его не получить.
А теперь его стало так мало - только в фотографиях и журавлике с Соловков, в билете на элетричку из Красногорска, в путеводителе по Праге. Не надо о воспоминаниях. Сейчас единственное, что надо с ними делать - это их заглушать. Вспоминать нужно спокойо. Но без слёз из-за джема в блинчике, который был на завтрак 31-ого авгута.

В моей жизни есть достаточно много городов. И они, как и всё в моей жизни, делятся на несколько категорий.
Есть город, в котором я живу(живу!!!) - Москва. Безусловно, лучший город земли.
Есть города, в которых я имела честь побывать(то есть, почтила их своим присутствием=))). Они обросли персональными, специфическими ассоциациями и ощущениями. Это Рига - странный пограничный город, в котором все говорят по-русски, но всё кажется чужим и непривычным. Это Стамбул - дикий город с дикими жителями и дикой красотой. Это многочисленные русские города, холодные, удручающие, но восхищающие былым величием - Ярославль, Кострома, Боровск, Малоярославец...
Есть города, которые существуют для меня исключительно как культурные явления, образ которых всегда заимствован. Это - Нью-Йорк, который существует для меня в двух ипостасях - чёрно-белый, Нью-Йорк Вуди Аллена и цветной, Нью-Йорк образца фильмов 40-50-ых, типа Пасхального парада с Джуди Гарланд.Это Токио, представляющийся мне сумрачным местом, где живут люди, которых невозможно понять, как безумцев.
Есть города-легенды, о которых я даже не могу сказать ничего определённого.Это Лондон, бывшая "хрустальная мечта моего детства", где мне всегда хотелось побывать, но который перестал быть таковым по двум причинам. Во-первых, он стал меня пугать просто своим масштабом, мне теперь кажется, что его населяют только карлики и великаны, гениальные наркоманы и настоящие англичане с файв о клок.Во-вторых, слишком часто его касались "грязными лапами", причём действие этого факта ещё более усугубляется первым пунктом. Похожее отношение у меня и к некоторым другим европейским городам.
Думаю, такие города, как Манчестер, Бристоль, Детройт и Рейкьявик в представлении не нуждаются.
Ну а теперь я еду в Прагу. Родину ар-нуво, сюрреализма и научной фантастики. Теперь - я жду и надеюсь.

[317x400]
Странно и обидно, что Сет Грин до сих пор не стал великим актёром. Всё-таки не каждому доводиться начинать в Radio days, ТАК сыграть Джеймса Ст.Джеймса и вообще, обладать такой, не побоюсь этого слова, харизмой. Мораль - меньше надо хернёй страдать.
Это какой-то ужас. Вообще-то это не смешно, но с точки зрения самых распространённых литературных сюжетных штампов - даже очень. Не успела я написать про Антониони, и он тут же умер. Отвратительное совпадение. Ладно, ещё пара постов про Аллена, и пора с этим завязывать, от греха подальше.
Кажется, антисемитизм - это самая бессмысленная вещь на свете. Наверное, окончательный смысл он потерял, когда на свете практически перевелись антисемиты-христиане. Тоже - делать людям нечего.

Хотелось бы, чтобы мне почаще приходило в голову гениальные идеи, да. Тут пришла одна, решающая страшнейшую дилемму моей жизни - радости-то было.

Сомневаюсь, что кто-то, кроме меня переживал по поводу моего отсутсвия, как бы странно это не звучало. Но, тем не менее, извиняюсь. Я не привыкла обделять людей моим присутствием на столь долгое время, не отчитавшись. О чёрт, и так же всю жизнь...Ну да ладно, перейдём к делу.
В моём распоряжении, помимо всего прочего, было две недели, а так же все формы жизни - от "богэмы", пусть и местного разлива, до одноклеточного. Их разделяли километры, а иногда и промежуточные стадии, в виде животного состояния.Вообще, вариантов множество.
Что я могу сделать за неделю зависит от того, что из себя представляет эта неделя в моей субъективной Вселенной(пожалуй, пора бы перестать разделять место и время и от Аристотеля продвинуться к Канту).
Я могу посмотреть один хороший фильм и десяток идиотических, безостановочно портя зрение экранами и организм - алкоголем, оставляя целые дни без строчек, но совершать это бессознательно, в кои-то веки практически позабыв о себе. Могу упиваться достаточно частыми разных масштабов событиями, разговорами, местами.Кататься на метро с зашторенными глазами, ходить на выставки в одиночестве и на Гарри Поттера с компанией, не снимая ночной рубашки и не выпуская пульта из одной руки и телефона из другой поощущать себя одной из "стаи лузеров", но никаких неудобств при этом не испытывать. Радоваться простоватой 10 gallon ascots, простовато радоваться. А потом, чтобы не было мучительно больно, увенчать и оправдать всё это эдаким "культпоходом", не зная, кого бояться больше - людей с оранжевыми браслетами в принципе или людей с сумками Topshop в частности и с раздражением читать на стене Velvet underground, допивая третью бутылку(мне давно надо понять свой механизм, с каждым разом он удивляет меня всё больше). В конце концов, надо же было услышать ЭТУ Tusk.
А в ином случае я могу прочитать тихий Дон, понять, почему не стоит читать историка Соловьёва(даааааа, про то, как какой-то троюродный брат Ярослава неудачно напал на греков написать просто неолбходимо, а про Русскую правду...какая Русская правда?), удивиться тому, как нагло Оруэлл пёр у Замятина - по крайней мере, платье(нет, друзья, ваш слог похож не на слог Буковского и не на слог журнала Афиша, он похож на слог Замятина),признаться в неизбывной любви ко всему французскому и признать, что я - убогое и глупое существо, но и то, что я не люблю, когда меня в это тыкают носом. В общем, сплошные тихие откровения на фоне среднеполосной природы(эх, была бы я Людвигом II, выстроила бы себе замок под Волоколамском) и полнейшей тишины. На такую неделю у меня будто отсыхает язык, движения становятся на удивление плавными и одолевает нездоровое спокойствие.
Но это же всего на неделю. Всего на неделю...

[285x423]
Всё, как всегда, началось исключительно обывательски и снобистски. Я увидела ключевые слова: "Антониони", "Канны", "Биркин"(кстати, наибольший отклик у моего ленивого сознания нашло именно это...уже не имя, а, скорее, понятие) и, пожалуй, "Кортасар", и, вполне возможно, что даже вслух, произнесла отвратительно ни к чему не обязывающую пустую любимую фразу: "Надо посмотреть".
Знакомство с этим фильмом являлось многоступенчатым процессом. И достаточно традициональной была только первая ступень - ступень "надо посмотреть". Дальше было интереснее и сложнее, чем обычно.
Нет, вторая ступень тоже была достаточно в моём духе, чертовски характерно. С первых минут стало понятно, что это будет просто очень красиво - для меня всё началось с моделей в шестидесятническую полоску, и молоденькой ангелоподобной Биркин. Хорошо, давайте добавим пропеллер и Ванессу Рэдгрейв. Когда на моё непривередливое эстетическое чувство всё это навалилось, случилось страшное - оно умыло руки и предоставило возможность пофункционировать теряющемуся в таких ситуациях уму. Сначало всё было достаточно забавно, организм начал весело плеваться желчью, так как модные фотографы которые "влюбляются в громоздкие вещи по субботам" это явление распространённое и уже начавшее раздражать...ну да ладно, это личное. Самое весёлое началось потом.
Сначала я долго не могла понять, к чему он ведёт. Понятно, что понятно, что всё условно. Но в какой степени и на каком уровне условно? Для меня самыми чёткими в плане смысла эпизодами стали: визит девушки, имя, адрес и личность которой остались фактически невыясненными(условными); рок-концерт с неслышной(условной) музыкой и бесполезной(условной) охотой за грифом гитары; вечеринка у друга главного героя с великолепной фразой из уст обкурившейся модели:"А я уже в Париже"(условно); и, конечно же, финальная сцена с мимами - это апогей, пик условности, полное стирание грани между видимым и невидимым, а, следовательно, между существующим и несуществующим. Кстати, в таком контексте название Антониони мне понравилось гораздо больше, чем Кортасара, хотя рассказ я не читала и, кто знает, может там и акценты расставлены совсем по-другому.
Но, кстати, некоторые моменты мне и обсуждать не представлялется необходимым. Это совершенно запредельное явление Биркин - тут тоже куча смысла, но её разноцветные колготки на фиолетовом фоне, звонкие крики, кофе по-ирландски и прочие радости жизни вовсе не требуют дополнительной нагрузки. Хотя, наверное, требуют, но мне как-то и насрать. Красиво и всё тут. Нечего.
И вообще, конечно, нечего.