Желтый лист, отпечатком ладони впечатанный в грязь.
Красный лист, отпечатком ладони впечатанный в грязь.
Напиваться дешевым портвейном в говно разучились давно
Мы, но все еще помним, как можно топтать себя всласть.
Распечатки стихов, из бумажных стаканов вода,
Опечатки вокзалов, рисунки на лицах. Тепла
Мы искали тогда. Равнодушно презрев холода
Брали в руки костров языки из цветного стекла.
Обжигает ладонь! Таю воском от жара огня!
Но займется от пламени малого все к едреням!
Хочешь, бросься в костер, чтобы ночь была более светлой!
Мы искали тепла и судьба наградила сполна.
Дальше что? Пустота! Тишина! Не важна!
От костра остается лишь горсть невесомого пепла…
Есть в этом мире странные места.
Опасные, холодные провалы.
Там высятся пустые города
В которых человека нет следа
И призраков сегодня не осталось
Даже.
Пыльный саван лег
На мертвые глазницы дивных башен.
Разрушенных империй срок
Для этих мест, казалось, не истек.
Не приходи сюда, Герой бесстрашен!
Пустынных улиц не топчи стопой,
Не сотрясай застывший воздух песней.
Бессилен против пустоты меч острый твой.
Лишь ветер воет зверем над землей.
Тебе он не соперник в схватке честной.
Искрошенные плиты площадей,
Старинных зал обрушенные своды.
И раз пришел, так уходи скорей.
Здесь воздух – яд, и нет воды черней,
Чем в здешних реках дьявольские воды.
Здесь, средь затертых временем колонн
Тоска костистой лапой сердце давит.
И, против воли, из груди исторгнув стон,
Отчаянья, на землю рухнешь, полн,
И воля к жизни, вдруг, тебя оставит.
Рассвет не взрежет скальпелем покой
Слепой,
И не вопьется жадно в око!
Останется желанье сна, и только.
Прижаться лбом к стеклу, но, что с тобой?
- Ведь в мире не осталось целых стекол…
Я любил разных женщин, но встретил сегодня тебя!
Ты, хозяйкой, вошла в мое сердце, минуя преграды.
Не спасла от стрелы ни миланской работы броня,
Ни молитва святая! Покачнулся и рухнул с коня
Я, судьбу проклиная, на землю, под ноги камрадам.
И пока еще теплился свет в потемневших от боли глазах.
Вспоминая всех тех, с кем бывал по велению сердца,
С неожиданной ясностью, с горечью вдруг понял я,
Что лишь ты в этой жизни была создана для меня.
Да и то, чтобы стать неотвратною вестницей смерти.
В темных туннелях много черной воды.
Там темно и тихо и чьи-то следы.
Я нес тебе свет в ладони, чуть дыша
И он жег меня, но я шел не спеша.
Я хочу, чтоб ты пила чистый воздух, дышала чистой водой.
Я пришел и принес тебе это холодной порой.
Но ты уже не та, да и я другой.
Глас твой нем, взор твой ослеп, он холодный и злой.
В темных туннелях выживают лишь те,
Кто уже не чувствителен к черной воде.
И я видимо зря вернулся сюда!
И я видимо зря, но надежда была!
Я хочу, чтоб ты пила чистый воздух, дышала чистой водой.
Я пришел и принес тебе это темной тропой.
Но ты уже не та, да и я другой.
Так прости и прощай, и Господь с тобой.
Написано за одну минуту(В 11.48 на работе). Смесь из воспоминаний, мыслей и грусти.
11.48
11,48 Мы жжем резину, пытаясь добраться до рая.
11,48 Мы нашли покой, и теперь нам себя не хватает.
Мы чужие сами себе теперь. Под ребрами бьются не наши сердца.
Тогда пусть так и будет всегда – от сегодня и до жизни конца.
Ведь когда придут грустные ангелы, поить нас дешевым вином
И записывать под Aerosmith наши жизни вечным пером,
Мы будем стоять, безразличны к тому, что творится вокруг.
Мы будем смотреть неотрывно в глаза другу-друг.
Ведь даже те крылья, которые каждый из нас получит в конце
Не стоят печали, разлуки и слез на твоем лице.
Причем здесь метро? Любое подземелье асоциируется с глубинными слоями души. У меня во всяком случае.
В час третьей стражи звезды мешаются с дымом костров.
Пей черную воду! Не усни! Придет Обходчик метро!
Кто-то зовет его – «Наводчик тумана»,
Кто-то поминает ангелов. Странно!
Из тех, с кем он говорил, нормальным не остался никто.
Он похож на Удо Диркштайна. С огромным мешком,
Как обычно в хаки, почему-то, в холщевом пальто.
Он как будто с войны. Заглядывает в глаза.
Говорит – «Выпей со мной!» И отказать нельзя.
И вы спускаетесь в подвалы твоих мозгов.
В те самые подворотни, где звери не знают слов.
В его шинели много карманов.
Там в бутылках вискарь. Думаешь странно?
Пей первым, окажи ему честь! Все равно
Уйти, убежать, улететь уже не суждено.
Коментарии:
Строка о Наводчике тумана отсылает к одноименному произведению Маргариты Пушкиной
Удо Диркштайн - вокалист и фронтмен групп Accept и Udo
Весна и пол лета пролшли без интернета.
Водка и жесткий гитарный саунд сменились Джимом Хендриксом и "Старым мистом"(укр)
Я познакомился с еще одним фашистом.
Последнее время их все больше и больше.
И почему они не плодятся в какой-нибудь Польше?
Пару раз поругался, раз - подорвали.
Раз или два попили в подвале.
И т.д. и т.п. )))))))))
в общем все как всегда.
С интернетом иль без - Все так живут в городах.
С интернетом иль без - Все так живут в городах.
С интернетом иль без - Все так живут в городах.