В одной далекой-далекой галактике, на красивой голубой планете, в Великой и могучей Стране, такой огромной, что даже название ее состояло из четырех слов, жил-был Бухгалтер. Исполнительный, аккуратный, ответственный – мастер своего дела. Когда он, поправив нарукавники, начинал считать на счетах, удары костяшек сливались в единую мелодию, создавая неповторимую красивую музыку цифр и весь отдел затихал, наслаждаясь ей.
Мир не стоял на месте, прогресс тоже от него не отставал. Счеты уступили свое место большим шкафам и костяшки превратились в дырочки на длинных лентах, потом и шкафы канули в лета, уступив дорогу калькуляторам, а те , в свою очередь, подвинулись, освобождая часть стола под ЭВМ – Эрудированная Великая Машина.
Бухгалтер первым освоил и понял поэзию дырочек, первым победил логику инженерного калькулятора МК-61, первым подружился с ЭВМ.
Но не только прогресс шагал семимильными путями в великое светлое будущее, изобретатели-предложений-не-терпящие-возражений, дабы избежать оскудения мозговой активности граждан страны, а может просто от скуки создавали искусные трактаты и называли они их причудливыми замысловатыми умными словами – указы, постановления, приказы. Чувствуя, что не успевают за техникой, они поделили Страну на мелкие княжества – так больше возможности для творчества.
Княжествам не нравился такой термин, и они назвались независимыми странами. Наступила Эра Тьмы.
Бухгалтера не спасал его талант слияния с цифрами, тело просило пищи и он ушел с завода. И устроился в мелкую фирму. Годы шли, Бухгалтер взрослел, одна фирма сменилась, вторая, третья, потом они уже не менялись, а просто прибавлялись – Бухгалтер уже не мыслил себя без цифр, без нехватки времени, без постоянного дерганья, без бестолковых сотрудников – это был его мир, и даже не второй мир – а первый! Грязь и они же религия, счастье и они же горе, слезы и они же смех – деньги, перестали для него существовать, как необходимость. Нет, работа приносила свои плоды, и плоды эти были неплохие – но они были мертвые, они были интересны ему только по привычке.
Даже в те редкие часы, когда (о нонсенс!) он все пересчитал и больше ничего не было считать – он читал трактаты помошников-изобретателей-предложений-не-терпящие-возражений, издаваемых в Вестнике Инквизиции и других изданиях.
Даже когда его, чуть ли не насильно, садили с удочкой в руках у реки – он удивлялся аккуратному подергиванию поплавка, сопоставляя его с опасной «игрой» около «нуля» между прибылью и убытками. Вливая, сидя у костра, веселящий напиток - он рассчитывал - за что взяться завтра утром, за баланс или за новости законотворчества.
Даже когда, нарушая наказы Единственного Императора, чествовали очередные именины сотрудника, он торопил время, терзаясь, чтобы быстрей погрузиться в прекрасный мир проводок и поэтому очень быстро исчезал с празднования.
Даже познавая и наслаждаясь миром сладких грез и фантазий превращенных в реальность, миром слияния душ и тел, миром, где в широко открытых/закрытых глазах можно видеть всю необъятную красоту Вселенной - даже там он не могу забыть о недоделанном отчете.
Бухгалтер был уже совсем старенький. Он пользовался авторитетом и уважением на работах. С его мнением считались. С ним советовались.
Но все дороги имеют пункт назначения. В одно обыкновенное, пасмурное утро, проснувшись, он понял, что сегодня умрет. Просто умрет, от старости. Ощущение этого было просто, как стакан воды.
Бухгалтер позвонил на работу и предупредил, что задержится. Он захотел пройтись пешком, хотя и знал что сегодня крайний день сдачи ежемесячных отчетов в ИМНС – Инквизиция МН….. …… Страны (МН – за давностью лет, уже не помнил никто, как это расшифровывается). Но так же он знал, что спешить не куда, осталось только распечатать и отдать курьеру.
Он упал на улице, прям на тротуаре. Небо потемнело, в глазах заплясали огненные мухи, дышать стало мучительно трудно. Мокрый грязн-ый снег впитывался в одежду, она намокала, влажность быстро пробралась сквозь нее. Бухгалтер не чувствовал холода равнодушной природы, холод смерти был сильней. Он не чувствовал равнодушных взглядов людей, он не видел как они нехотя-показательно не обращали на него внимания,. он не слышал не частых слов, типа «алкаши не болеют». Мозг, полностью заполнило обидное недоумение – Ну как же так, а как же отчеты, как же Инквизиция, как же фирмы теперь?
Участившееся биение сердца, нагло прервав эту мысль, остановилось. И, сразу же, обещанная раскадровка всей жизни пронеслась у Бухгалтера перед глазами, и только тут, в этом предсмертном кино он увидел то, что никогда не замечал – не видел, не ощущал, не слышал: улыбка сына, ложь политики, лучик солнца бликующий на озерной глади, ужас войны, поющий лес, блеск влажности на грибах, запах сосны, подлость людей, игру рубинового цвета вина в отблесках свечи, редкость милосердия, глубину и красоту Лунной сонаты, волнующие изгибы любимой женщины…
И воскликнул тогда Бухгалтер, взяв силу из последней конвульсии – О, Боже – дай мне шанс!
Читать далее...