Давно, очень давно, когда я была маленькая, в заповедных литовских лесах мы очень любили прятаться друг от друга в многочисленных ямах... Они были разнообразных форм и размеров, были круглые, с ровными краями, плавно углубляющиеся к центру, были длинные неровные, глубокие и не очень, были странные, в форме буквы «Г». Но все они были одинаковые – поросшие мхом и редкими кустиками черники и вереска, в некоторых росли грибы, в основном, поганки и мухоморы, но в тех, больших и круглых, росли ароматные рыжие лисички, они прятались подо мхом и было очень весело искать их семейства... черника в этих ямах была мелкая и кислая, конечно, огромные скрипучие сосны заслоняли своими лапами солнце, да и редкие лучи проникали на крутые склоны этих ям...
В то время слово «окоп», которым называл эти ямы мой папа, было для меня пустым звуком. Я не могла представить себе смысла этих ям, не могла понять, зачем людям понадобилось рыть эти самые «окопы», там, где почти нет людей... Конечно, я видела фильмы про войну, но те «окопы» никак не хотели ассоциироваться у меня с теми, которые я видела в лесу. Сухие, с песчаными стенками, как они могли быть теми самыми – влажными, поросшими мягким мхом, на дне которых было так хорошо лежать и смотреть, как над тобой неспешно плывут облака, цепляясь за ветви высоких корабельных сосен... а круглые ямы? Только потом я узнала, что это воронки от разорвавшихся снарядов...
Несколько лет назад, под Лугой, я видела такие же воронки... только росли в них «благородные» белые и веселые разноцветные сыроежки...
Теперь я все знаю, во мне больше нет той наивности, я больше не могу воспринимать окопы и воронки, как что-то естественное, как место для веселой игры и прыгать через них, ни о чем не думая, потому что я знаю, что эта земля пропитана кровью и редкие кустики черники проросли через чью-то плоть... потому что я знаю, что грибы хорошо растут не только на болотах, но и на кладбищах...
Почему я говорю это сейчас, ведь логичнее было написать об этом вчера, 9 мая... но какая разница, в какой день сказать спасибо этим людям, которые воевали за то, чтобы это никогда не повторилось... потому что я буду до конца своей жизни благодарна за то, что мне не довелось пережить весь этот ужас...

Ночью мне мечтается о странных вещах...
Утром отключили мобильник... да и ну его, все равно мне никто не звонит... он молчит целыми днями... скорее, будильник, чем телефон, как игрушка тамагочи, бесполезная, но приятная вещь, которую нужно периодически подкармливать электрическим током и деньгами... когда он выключен - меньше головной боли... головная боль, она опять подкралась ко мне и не отпускает... последнее время что-то слишком часто... в любой момент может схватить голову холодными руками, вытеснить все мысли... чтобы потом уйти так же неожиданно... таблеток больше нет

как же меня все достало

Голос настойчиво бубнил :
- Пей Николу....Пей Николу...
"Опять реклама" - подумалось молодому человеку. Он открыл глаза и сел на кровати. Голос продолжал бубнить, только теперь добавились еще какие-то слова, которых молодой человек расслышать не мог.
- Николу, так Николу. - Согласился он и оглянулся. Рядом сидел связанный юноша и испуганно озирался по сторонам.
- Никола?
Юноша судорожно сглотнул и кивнул.
- Кровь не кола, пей Николу! - Взвизгнул где-то тот же голос( или это только показалось).
Молодой человек улыбнулся и медленно облизнул клыки...
(c) chinki



просто надоела эта тупая реклама

на автопилоте
устала
хочу спать
пишу документацию
потеряла фотографию

мои пальцы стали грубыми... чувствительность усилилась многократно... химические ожоги... на подушечках пальцев омерзительные грубые и плотные пузыри... порезы от скальпеля... кожа слезает клочками... димексид... димексид с пиненом... димексид со спиртом... спирт с пиненом... димексид с ацетоном... чистый ацетон... верхняя губа припухла... сходила покурить... бля

ну чем не красота...
[393x699]

Мутанабби (аль-Мутанабби - выдающий себя за пророка) Абу-т-Тайиб Ахмед ибн аль-Хусейн (915, Куфа, - 23.9.965, близ Нумании), арабский поэт. Потомок южно-арабского племени джуф, М. воспринял бедуинские этические и эстетические традиции, рос и жил в обстановке социальной неустойчивости и этнополитических раздоров в феодально-раздробленном Халифате. Одарённый и честолюбивый, М. с 12 лет стал профессиональным странствующим поэтом. Преподносил оды значительным особам, постепенно добился признания и состоял при дворах эмиров Сирии, Египта и Ирака. Высшего успеха и славы достиг в Халебе (948-957) при Сейф ад-Дауле. Убит из мести за сатирические стихи.

Наследие М. насчитывает свыше 100 од (касыд) и до 200 мелких стихотворений и фрагментов. Мятежно-вольнолюбивый дух лирического героя М., с его непомерной гордыней и самоуничижением, контрастной сменой настроений и чувственными лирико-философскими размышлениями, отлитыми в лаконичные сентенции и афоризмы, светская направленность поэзии М., его арабско-бедуинский патриотизм, богатый язык и энергичный слог, новшества в композиции касыд, в эпитетах и метафорах - всё это сделало М. популярным поэтом арабского мира. Оказал влияние на персидскую поэзию.

Комар! Чесслово! комар!

такое впечатление, что некоторые люди, поливают себя не духами и ароматными водичками, а освежителями для туалета...

Дефрагментация сознания. Не кантовать до весны.

Люди прячутся. Люди трусливы.
Люди прячутся за железными решетками, за стальными дверьми, за замками, за кодовыми замками, за домофонами, за сигнальными маячками, за системами сигнализаций. Люди превращают свои дома в сейфы. Квартиры превращаются в банковские хранилища, где метровая сталь, где подозрительная бабушка-консьержка, где хмурый охранник у дверей. Люди боятся отнюдь не за свою жизнь. Они трясутся над своим барахлом. Дрожат над своей техникой, над стопкой бумажек, которые именуются деньги, пускай это даже рваная сотня, засунутая под матрас. Люди готовы драться и гибнуть за свое добро.
Я всю жизнь прожила за картонной дверью.
Почему-то вспомнился анекдот
«-Соседка, а почему у вас такие заборы высокие, ворованное прячете?
-Почему же ворованное, там и честно заработанное есть!»

А еще почему-то совсем не в тему вспомнились мужчины, которые кричат, что им нужен сын, наследник... хотя из наследства могут оставить разве что рваные носки и долги...

что-то...эххх...пришлите мне спокойноношного... может прибью и усну...

чревоугодие страшный грех...но, как все запретное, ужасно приятный...
я сейчас выгляжу, как корова на третьем месяце беременности, а все от обжорства...хорошо, что это случается так редко...

ПыСы. все-таки стиральная машина - гениальное изобретение человечества...

ПыПыСы. Когда уже весна придет?!

написано утром. может потом допишу, если настроение будет


- Мама, ну ма-а-ма же! – толстый мальчишка ныл и скулил, отчаянно дергая за руку мать – грузную женщину лет сорока. Женщина не обращала внимания и продолжала целенаправленно двигаться вперед. Лицо ребенка приобретало красный цвет, некрасивые капризные складки уродовали шею и щеки, по которым было размазано мороженное.
Неважно.
Мальчишка хотел чего-то, а женщина не давала ему желаемое. Она уже не обращала внимания на его капризы. Ну, разве что иногда... нет, слишком часто, и неожиданный отказ выводил маленького засранца из себя. Как сейчас.
Неважно.
Вся жизнь состоит из желаний. Мелких и бессмысленных, как в детстве, новая игрушка, еще одна шоколадка, ботинки, как у приятеля из соседнего подъезда, мало ли всего на свете, что кажется в детстве таким необходимым. С возрастом желания становятся крупней, хотя и отдают юношеским максимализмом. Взрослые желания кажутся такими правильными, таким серьезными, но это тоже детство, просто хочется уже не игрушечную машину, не шоколадку, а шоколадную фабрику, ну или магазин.
Неважно.
Ты тоже был таким. Как все чего-то хотел. Страдал, когда не мог получить желаемое. Хотел что-то доказать миру, оставить след. Рьяно надеялся стать плевком в лицо общества, но ничего кроме хулиганства не получалось. Утешать себя тем, что плебеи не понимают гениев было глупо, ведь в глубине души ты понимал, что ничем не лучше них, что ты так же погряз в быте, что ты так же любишь блага цивилизации и тебе так же наплевать на всех. Банальное хамство и битье стекол никому ничего не доказывали, просто мать стала чаще плакать на кухне, пряча свои слезы от тебя.
Неважно.
Все это было уже не важно. Все прошло, забылось.
Теперь не было желаний. Не было ничего, кроме боли. Ничего, кроме саднящих ушибов и кровоточащих порезов. Ничего кроме синяков и выбитых зубов.
Хотя нет... было еще равнодушие и деньги, много денег, которые ты уже не знал куда потратить... только мать почему-то не престала плакать по ночам.

upd.
Тонкие каблучки стучали по паркету, когда она ходила из угла в угол. Она нервничала, и это было видно.
Нервы не стальные канаты.
Тонкие пальцы истерично перебирали длинные пряди волос Светлых и шелковистых волос. Капризные губы подрагивали, казалось, она хочет заговорить, но не решается. Испуганно оглядывается в поисках поддержки, но не находит ее.
Она смотрит на часы. Все время, она вглядывается в тонкие стрелки и ходит из угла в угол. Минута за минутой...
Как долго!
Маленькая коробочка телефона в ее руке влажная и горячая. Но он не звонит... не звонит...
Мучительно.
Мучительно долго тянется время. Оно превратилось в липкий сироп, и ждать все труднее и труднее.
Тонкая и протяжная трель... Жалобная, умоляющая...
- Да, мама! Да... мама, ты оплатишь побои?

(с) chinki

Писала сегодня паспорт и натолкнулась на одно место, где описывается методика восстановление лака с помощью ящика Питтенкофера, (ну фамилия у него такая была, что ж делать). С этим ящиком вечно у всех проблемы, потому что мало кто помнит, как он правильно пишется. Как его только уже не обзывали, и Питтенхофер, и даже Шоферхофер (пиво такое, немецкое, вкусное...), так вот, натолкнулась я сегодня на это слово и вспомнила, что недавно услышала совсем веселый вариант – ящик ГарриПотера. Причем, услышала от человека, от которого совсем не ожидала такого услышать... взрослый дядька, а все туда же...

ничего не хочу
в голове пустота
мыслей нет.

Сегодня поняла, что не умею врать. Могу увиливать, изворачиваться, уклоняться от ответа... но если на меня нажать - скажу правду.
Правда так и прет из меня, даже в детстве мне нельзы было доверять секреты - я все рано или поздно выбалтывала.При этом никто меня в детстве не мучил нравоучениями "врать-плохо" и так далее. Моя ложь выглядит неубедительной, сама бы в нее не поверила.Ужас...

Почему у единорогов в кино рог болтается, как что-то совершенно неприличное?

Как и обещала выставляю бесконечно-длинный пост.Можете матюкаться на меня.
Это очередной плод моего воспаленного мозга и графоманских амбиций. начало и конец замяты. вот
ПыСы. если бы я сама натолкнулась у кого-нибудь на подобные обьемы - читать бы не стала, ибо много

"Ч.О.Р.Т"

На двери красовалась помпезная латунная табличка с загадочной надписью «Ч.О.Р.Т. круглосуточно, но имейте совесть». Вензельки вокруг букв складывались в нахальные жуткие рожицы.
Петр Сергеевич немного постоял, пытаясь расшифровать странную аббревиатуру, но в голову ничего путного не приходило, и он нерешительно потянулся к ручке.
Длинный коридор с множеством дверей был абсолютно пуст. Все сверкало больничной чистотой и Петру Сергеевичу сразу захотелось бросить на пол фантик от конфеты, чтобы хоть как-то нарушить идеальный порядок.
Мужчина немного подумал и постучал в первую же дверь, на которой красовалась надпись « Эвриола* Горгона. Секретарь».
-Войдите! - откликнулся приятный женский голос, и Петр Сергеевич подчинился.
Секретарский стол был завален пирамидами бумаг и папок так, что было не видно кто за ним сидит, кое-где торчали провода и из-под стола доносилось характерное гудение работающего компьютера.
-Присаживайтесь. – Тот - же приятный голос. – Что у вас?
Петр Сергеевич огляделся в поисках стула, но не найдя ничего подходящего, остался стоять.
-У меня... полтергейст...
-Вот как? – донеслось из-за стола. Слова сопровождались невнятным шипением, от которого мурашки побежали по коже.- Вы уверены, что это полтергейст?
- Ну... – протянул Петр Сергеевич - ...полтергейст, домовой, привидение... какая разница?
- Вы же взрослый, умный человек, я надеюсь, должны понимать...
Вдруг из-за бумаг показались ... ЗМЕИ! Они шипели и извивались, норовя укусить друг друга и косясь злобными глазками на Петра Сергеевича.
Неописуемый ужас охватил Петра Сергеевича и , ничего не соображая от страха, он схватил ближайшую тяжелую папку и принялся как сумасшедший колотить проклятых гадин, искренне думая что совершает героический поступок, спасая невинную барышню от неминуемой гибели. Истошный женский крик подсказывал ему, что он не зря рискует своей жизнью и Петр Сергеевич, возомнив себя древним героем, с новой силой принялся наносить удары, пока чьи-то сильные руки не оттащили его от стола.
-Зря ты так, мужик... – прошептал ему в ухо чей-то хриплый голос с едва заметным акцентом.
-Что...
И тут Петр Сергеевич увидел...
... кучи документов больше не загораживали секретаршу, которую он наивно воображал хрупкой девушкой с томным взором. Над столом возвышалось настоящее чудовище, которое только издалека можно было принять за человеческое существо.
Лицо, отдаленно напоминающее женское, искажала гримаса гнева. Дыхание со свистом вырывалось сквозь плотно сжатые клыки. И, к в вящему ужасу Петра Сергеевича, вместо волос на голове шевелились те самые змеи, с которыми он так отважно сражался, полагая себя победителем драконов. Гадины злобно шипели, скручивались в узлы и норовили дотянуться до обидчика. Дополняли картину большие кожистые крылья за спиной «дамы», подрагивающие от напряжения.
- Ой, сейчас начнется...- произнес тот же голос, и Петр Сергеевич сам не заметил, как его вытолкали в коридор.
Из-за двери доносились яростные крики на нескольких языках, иногда можно было различить обыкновенный русский мат, непонятно было только, кто матерится, секретарша или таинственный спаситель. Ругательства сопровождались глухими ударами и отчаянным шипением.
Все смолкло неожиданно и, когда дверь открылась, Петра Сергеевича охватила паника.
Его защитником оказался какой-то невиданный зверь, фигура которого только очертаниями напоминала человека. Мужчина (все-таки, наверное, это была особь мужского пола) недовольно посмотрел на Петра Сергеевича и когтистой лапой стер с лица тонкую струйку крови, сочившуюся из разбитой губы.
-Что же ты, читать не умеешь?
Мелькнули острые желтоватые клыки, и Петр Сергеевич грузно осел на пол, искренне желая, чтобы это оказалось сном...

***
Когда-то давно ракшаса** Ромку прислали к ним по программе обмена опытом. Но, когда пришло время уезжать, он так просился остаться, что ему не смогли отказать. После непродолжительных переговоров было получено разрешение и всем показалось, что на той стороне вздохнули с облегчением, избавившись от этого демона. Причина такой реакции была не понятна, но Ромка упорно отмалчивался, когда его спрашивали.
Вскоре все поняли, что новый сотрудник приносит скорее вред, чем пользу. Веселый ракшас неохотно и кое-как выполнял распоряжения, хамил клиентам и отличался большой тягой к разрушениям. Когда его ругали за очередного оскорбленного посетителя или поломанную мебель, которая как - будто сама распадалась на части при соприкосновении с его огромными когтистыми лапами, он делал невинное лицо, по детски надувал губы и старался оправдаться тем, что мебель вот у вас хрупкая, а клиенты сами начали его, сироту, обижать. В конце концов, ему пригрозили отправкой на родину, если Читать далее...