[390x500]

Мне часто снится страшный сон:
Оскалив зубы, мчится волчья стая.
И в стае той глумится он
Над тем, как от укусов умираю.

Разорвана, разодрана в куски,
Молю беззвучно о пощаде, тая,
Лишаясь сил и воли. От тоски,
От горя, одиночества – немая.

Сказать нет сил, что он любил,
Был счастлив, нежен. И, взвывая,
Как зверь, он кровь из раны пил –
Все без остатка жадно допивая.

Истерзана, раздавлена… Забитая,
Сквозь зубы умоляю побыстрей добить.
Как прокаженная, чумная и забытая,
Хочу проснуться от кошмара… явь забыть.



Лариса Смелянская
Из сборика стихов "БЕСсонница"
Авторские права защищены
 
[480x200]

[700x465]

Дід Мороз помер. Ми вбили його. Він помер. Він мертвий. І пацючиха потягла ватяну бороду до себе в нору, щоб порадувати своїх щурят.

Каналізаційні колодязі. Мені холодно тут, о боги.

Ми вбили богів. Ми вбили любов. Ми вбили мрію. Мертві йдуть по воді. По воді. По небу. По сонячному диску, що зависла в морозному безповітряному мареннi. Мертві в дзеркалах. Мертві під мостами. Хода небіжчиків, божевілля і параноя. Мертві сміються, танцюють, гризуть асфальт і вмирають. Убий Діда Мороза. Знайдеш ти небесний бублик, заспіваєш і сам помреш. Чесно-чесно.

Ти не бачив її? Вона чорна, чорна, чорна. Вона там, внизу. Вона кличе, вона чекає. Всього один крок - і ти зустрінеш її, магістр безмовності.

А Дідів Морозів ми завжди вбиваємо. Нефiга.

Still go on chasing the high
A sick bird with one wing
Addicted to pain and still fly
Unborn child, you’ll never survive.
There’s no reasoning why
You set your mint free of them
Nobody cares but you really try
To get out of here
This place you can’t stand.
Memories of sorrow
Imprison your fucking heart
There’s no way or course to follow
You got no future to start.
It’s never too late for goodbyes
I feel like it’s my time to go
To fly away like a sick bird flies
Somewhere into blue, but I don’t know.
In the bottom of this lonely day
I just want you to live me alone
It’s never late to cry, but I can’t pray
And fire of eyes forever blown.
Still I’m searching for the key
And I was born to die
Everything that was close to me
Now’s drowning in the tears that I cry.

Вид твой строг и деспотичен,
Для меня ты даже не богиня, Бог!
И хоть я вполне харизматичен,
Вижу, что тебе совсем не симпатичен
Грустный, никому не нужный гот…

Я куплю рубашку и воланы
Вот увидишь, буду я неотразим!
И хоть без того я ладный
Надушусь одеколоном "ландыш",
Чтобы поскорее стать твоим.

Только ты проходишь мимо!
Стой богиня! Нет! Постой мой Бог!
И хоть я не очень мнимый,
Вижу, что вовек не быть любимым...
Ах, я бедный, одинокий гот!

Выкладываю оба варианта, ибо не знаю, какой из них лучше:

Иногда (Кими Райкконену)
Version 1

Иногда… я так люблю тебя,
Что не в силах крота задушить.
Иногда… я так хочу тебя,
Что считаю достоинств гроши.

Читать далее...

Иногда (Кими Райкконену)
Version 2

Иногда… я люблю тебя
И не в силах крота задушить.
Иногда… я хочу тебя
И считаю фантазий гроши.

Читать далее...

Набежала ветром грусть...
(Кими Райкконену)

Набежала ветром грусть,
Тихо сердце стонет.
Может, я еще вернусь:
Я не вор в законе.

Читать далее...

[показать]

Соседняя

Кто-то курит на балконе.
Запах мне, ему - табак.
Всё прилично, по закону -
Он сосед - не просто так.

Спички лучше зажигалок.
Сумрак лучше полутьмы.
Тлеет мысль моя - огарок
От вчерашней тишины.

ПолунОчь. Полураспятье
Из меня под одеялом.
Не могу спокойно спать я:
Мысль за мыслью туго, вяло.

До рассвета. Жизни. Чьей-то.
Проброжу меж сном и явью.

 

[показать]

Иногда васятка брала акварели и мольберт и уходила
далеко в заливные луга подле Оки. Там она рисовала
до позднего вечера жестяные банки с филиппинским
грушевым компотом и мечтала о невыразимом.

Бывало, целыми днями задумчиво она сидела, выводя
пальчиком правой ноги таинственные вензеля на обоях.
Или, тайком стащив у пахом пахомыча тяжелый солдатский
тесак времен Крымской войны, вскакивала на жеребца
Полкана и мчалась в черном платье-амазонке за реку,
в Абрамкину слободу, гонять по улицам низведенных
до обезьяноподобного состояния жыдов и полячишек.
Иногда она выкладывала из их отрубленных конечностей
фразы на санскрите или сакральные свастики. Замечательной
и разумной девушкой была васятка.

А михрютка была взбалмошной тыр-пыр-восемь дыр. Утро она
обычно начинала с четверти самогонки. Затем, надев
нарядный сарафан и кокошник, выходила на улицу перед
трактиром и ходила туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда,
туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда,
туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда,
туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда и
так могло продолжаться целый день.

Потом васятка отъела михрютке голову и превратилась
в огромную агонизирующую медведку, но это уже
совсем другая история.

пономарь запил
засуха с июня
уж нету больше сил
пойду козла топором убью я
потому что ходит воровать капусту в огород
это какой-то очень неправильный год
спаси господи люди твоя
как-то говна тут у нас дохуя

Бесконечное ралли «Париж-Москва»…
В антикварном фарфоре –
кокаиновый чай.

Читать далее...

Пал кук йылысь
Пал кук вылэ,
Эсьма, тэтча нылы.
Нэнэ солы
Мунё вае —
Бадым шуд нылпилы.

Пал кук йылысь
Пал кук вылэ
Куке но мон тэтчай.
Серекъяса,
Шумпотыса
Чимась аслым утчай.

Тон — чимасе,
Лыдъяськисе,
Тон ик ватскись луид.
Тон ик утчась.
Тон ик шедьтсь —
Монэ куакэ нуид…
Чиман-шудон пумаз вуиз —
Киям улэп мунё кылиз.

Там много такого!

***
«Ты всё равно умрёшь… Так что же не сегодня?» -
Как терпкое вино, вкушаешь бледный свет…
Хранитель Темноты, Творец из Преисподни,
Отдай мне эту боль, ведь близится рассвет…

Поникшие цветы на мраморных могилах
Застыли от дождя на серых витражах…
Отдай мне эту боль, я прятаться не в силах,
Бежать который день по лезвию ножа…

Удушливая пыль ложится на ресницы,
Кровавая печать фарфоровых чудес…
Упала на песок разбитой чёрной птицей,
Погибшей от тоски и мудрости небес…

Я всё равно умру. Так что же не сегодня?
Осколком от стекла меня похорони…
Хранитель Темноты, Творец из Преисподни…!
Отдай мне мой покой…

«Живи, Дитя, живи…»

Ева, Ева…Не впервой и первой
Задирать и шляпки, юбки,
Зарисовывать красным губки,
Посещать горделиво дабы
Злачные Берлинские пабы,
Смотрящие прямо в соборы.

И тебе не впервой не первой
Чечевицей разбиться оземь,
Провожая в последнюю осень
Безупречность подтянутой кожи,
Шелковистое тёплое ложе
И в придачу багаж из кружев…

И тебе не впервой последней
Доживать до конечной точки,
До улыбки крещёной дочки,
Умершей уже лютеранкой,
И зализывать язвочки-ранки,
На паперти подле молебен…

Ева, Ева…Не в первой, а как же..?
Всё ещё будет гладко,
Будет ещё и ладно
От самой до первой стенки
В глазах у повешенной немки
С примесью павшей листвы…


© Вайлет DeRoss zi O. fon Devil, 2009

Ночь пролетит в мириадах видений,
Холодною цепью на шее лежа;
Уже не найти в ней былых откровений,
Как кровь на снегу, леденеет душа…

Читать далее...

Да что ж ты будешь делать?!
Свяжите мне руки, заткните пробкой воспоминания и мысли, отберите компьютер, телефон и письменные принадлежности - все, чем и где можно что-то нацарапать!
А впрочем... против этого вида диареи "Имодиум" бессилен. Как и любая революция, она подобна шторму: беснуется, бушует, сметая на своем пути обветшалые хижины, а затем тихо успокаивается. И вот... мой корабль вновь плывет в спокойных водах...
Я выговорюсь, и это пройдет. Я вам обещаю, друзья. Я себе обещаю.


Я подойду к тебе... во сне (A. H.)

Я подойду к тебе
И сяду рядом.
В глаза друг другу робко
Помолчим.
В низине спит река:
На ней напишем
Взглядом
То, что давным-давно
Сказать
Хотим.

Читать далее...

Снова-здорова... Разразился я стихами, словно площадной бранью. Все по тому же поводу и по тому же человеку. Сам себя за это ненавижу. Поверьте.

Я, кажется, ослеп…

Я, кажется, ослеп.
Что приключилось, что же?
Я чувствую на ощупь чью-то кожу…
Наивно думать, что твою, быть может –
И на меня так это непохоже.

Читать далее сей сопливый бред...