Говорят, что с милым рай и в шалаше. А с немилыми? А с немилыми и хоромы тесны. И тогда вступает в свои права пресловутый квартирный вопрос, который испортил не только москвичей.
Мое детство закончилось в четырнадцать лет, в одночасье, в ту ночь, когда мама умерла в больнице от инфаркта. Жизнь мгновенно распалась на "до" и "после". "До" были праздники, вкусности, обожающий мамин взгляд и дом, полный гостей. "После" - сочувствующие взгляды соседей, полная пустота и холодный, заброшенный дом. Еще был отец, но, по правде говоря, иногда мне казалось, что лучше бы его не было.
Моя мама вышла замуж довольно поздно - в 33 года, когда уже махнула рукой на свою женскую судьбу. Я родилась, когда матери было 36. С отцом мы никогда особо не любили друг друга, и он не любил маму. А мама его обожала. Видимо, в благодарность за то, что он взял ее, "синий чулок", в жены, она только и думала о том, как отблагодарить его. Я это наблюдала всю свои сознательную жизни, и меня это здорово раздражало, особенно когда отец приходил с работы, и развалившись в кресле, смотрел телевизор, ожидая, когда придет с работы мать и погреет ему ужин. Дошло до того, что он отказывался есть "вчерашнее", а ел только приготовленное сегодня, свежее. Мама приходила с работы и покорно надевала фартук.
Короче говоря, когда мама умерла, мне показалось, что я осталась одна на всем свете. В общем, так оно и было.
Хоть одна живая душа, кому я буду нужна
Я плохо помню первые годы после ее смерти. И слава богу. Ничего хорошего в них не было. Одинокие вечера в огромной квартире - папа в своей комнате, я в своей. Я сбегала из дому под любым предлогом, отец особенно не возражал. Я рано начала встречаться с парнями, шататься по компаниям, попробовала вино. Несколько лет веселой невеселой жизни. Добрые родственницы сначала жалели меня ("бедная девочка, она так несчастна, она ищет любви и тепла", "при живом отце сирота"), подкармливали, давали денег, а потом перестали. Но к тому моменту я будто протрезвела, поняла, что мне срочно нужно что-то делать, и я поступила в институт.
В 17 лет я узнала, что беременна. Это было для меня большой неожиданностью, однако еще большей это стало для моего парня-моряка, который, узнав радостную новость, исчез, и только через месяц я узнала, что он куда-то перевелся. Я решила рожать. Возможно, от отчаяния. Наверно, мне казалось, что на свете будет хотя бы одна живая душа, которая меня любит, появится хоть кто-то, кому я нужна. И потом, я впервые почувствовала, что могу что-то решить.
Отец, узнав о моей беременности, пришел в бешенство. Несмотря на то, что до этого его нисколько не заботил мой моральный облик, он кричал, что я его опозорила, что я "подбираюсь" к квартире и надеюсь прибрать ее целиком к своим рукам, что я дрянь, девка. Под конец он выдохся и вполне спокойно сказал, чтобы я на него особенно не рассчитывала: у него своя жизнь - у меня своя. Тем более, что он достаточной молодой, и он сам женится и своих наследников нарожает.
- Живи как знаешь. Сама рожай, сама воспитывай, обеспечивай, дело твое.
Память о маме стоит дорого
Роды, первые месяцы, Кирюшка не принимал молоко, не спал, много плакал, у меня не было коляски, манежа, кроватки. Все эти проблемы отца не коснулись. Я бросила учебу, работала нянечкой в детском саду. Помогали мамины подруги и родственницы: детской одеждой, игрушками, деньгами. Мы с отцом жили в одной квартире, но будто бы на разных концах земли. Готовили себе отдельно, держали отдельную посуду, покупали продукты каждый сам на себя. Разговаривали мало.
Однажды отец накричал на меня из-за того, что Кирюша плакал полночи и не давал ему спать. Я предложила разъехаться. Отец будто потерял дар речи:
- Да. Да как ты можешь! Это же мамина квартира! Это память о ней.
Я внутренне удивилась. Не больно-то часто до этого он вспоминал о маме. На кладбище на кладбище не ездил, памятник я ставила на свои деньги, оградку - тоже, цветочки, фотографию - все сама делала. Мамины вещи - те, что подешевле, он раздал, остальные продал, деньги оставил себе, мне о них ничего не говорил. Кажется, квартира была для него единственной памятью, причем самой ценной. Наверное, основная ценность была не в том, что она мамина, а в огромном метраже, высоких потолках, длиннющей лоджии, в расположении в самом центре города. Короче, в ее невероятной рыночной стоимости. Конечно, ему не хотелось упускать из рук такую "память" и разменивать ее на две "однушки" на окраине, однако и вышвырнуть меня на улицу не мог: мы с ним обладали равными правами на квартиру. Так мы и жили, как в коммуналке, не родные, не чужие, пока не появилась Наталья Дмитриевна - новая папина жена. Она, насколько я поняла, давно "обхаживала" папу и, когда наконец добилась своего, въехала в нашу квар! тиру триумфатором. Я на свадьбе не была - не с кем было оставить Кирюшу. Думаю, что никто по этому поводу не расстроился.
В общем, получился классический сюжет: мачеха и падчерица. В первый же день Наталья Дмитриевна заявила:
- Кухню мы переделаем,
Читать далее...