а, подлинные ебливые бляди прекрасны. Женщина-блядь увеличивает количество добра в мире, а мужчина-блядь, это вообще воин света, с джедайским сияющим хуем наперевес.
Но есть бляди другого рода, к сексу отношения не имеющие. Это может быть самый положительный супруг, который рассказывает каждой встречной про жену-дуру, неряху и лохушку, намекая между делом «мне бы нормальную бабу…». Или женщина, опускающая своего мужчину в глазах друзей - «мой-то лузер ни на что не годен». И вот это самое жестокое блядство и есть: человек думает, что у него спина прикрыта, можно при случае опереться, а на самом деле, никого у него нет, вместо партнёра – расплывается что-то скользкое, невнятное, ненадежное. Блядь, одним словом.
(с) Марта Кетро
В Москве в одной из больниц после тяжелой болезни скончался актер Игорь Старыгин. Ему было 63 года; по предварительным данным, смерть наступила от последствий инсульта. Актер прославился благодаря роли Арамиса в фильме "Д'Артаньян и три мушкетера", а также картинам "Доживем до понедельника", "Государственная граница" "Адъютант его превосходительства", и другим - всего он снялся в 45 фильмах. В 1968 году Старыгин окончил ГИТИС; в разное время актер работал в московском ТЮЗе, театре имени Моссовета, театре "У Никитских ворот", МХАТе имени Горького. В 1992 году Старыгину было присвоено звание Заслуженного артиста России.
Летит уголком стая.
Мне хочется к ним жутко.
Они же - на Юг, знаю.
Они зимовать будут
В каком-нибудь там Чаде,
А я тут бумаг груду
Лопачу жратвы ради.
Их будут кормить дети,
Им будут махать руки,
Им солнце всегда светит.
Я к уткам хочу, суки!
Я к уткам хочу, гады!
Чтобы стала мечта - былью!
Свободы хочу ради!
И чтоб за спиной - крылья!
И чтоб вместо ног - лапки,
И чтобы как все - крякать
И чтоб - не нужны бабки,
И чтоб - нипочём слякоть!
И чтобы моя Вера
(Она, как и я, утка)
Не ушла б от меня налево,
И я б не страдал жутко.
И чтоб я летел, плача
В красивейший день, летом
И тут бы в меня, значит,
Предательски, влёт, дуплетом.
Мой трупик несёт Бобик,
Хозяин его хвалит,
Утятница - мой гробик,
Стакан до краёв налит.
В живот насуют яблок
И салом натрут шкурку
А после - сожрут, падлы
А после – споют "Мурку"…
А после - ещё песню
Про то, как "летят утки".
Я - так не хочу. Честно.
Мне даже чуть-чуть жутко.
Я лучше куплю водку,
Я лучше попью сутки,
Я знаю теперь чётко:
Не надо мне быть уткой!
Всё ужасно в жизни зыбко.
В общем, я хочу быть рыбкой…(взято на осинке http://club.osinka.ru/topic-65813?&start=540 )
Он вышел из машины на минуту, купить что-нибудь на ужин. Я поеживаясь пряталась от дождя под козырьком придорожного магазина. Мы скользнули взглядом друг по другу и нам обоим мгновенно стало ясно, что нет больше его и меня, есть мы. Навсегда. До смерти. Его или моей или нашей.
«Жди меня здесь! - Сказал он толи умоляюще, толи приказывая.- Я скоро.»
Глупый! Ну куда же я теперь могла деться от него. Я теперь была его, а он моим.
Он быстро вышел из магазина с пакетом продуктов и распахнул передо мной дверцу машины. Я забралась в ее теплое сухое нутро. Здесь пахло им. Немного парфюмом, немного кожей сидений, немного самим автомобилем, но больше всего им. Я знала, что теперь этот запах станет моим самым родным, станет частью моей жизни и частью меня самой.
Он привез меня в свою квартиру. Я медленно ходила, рассматривая все вокруг, и осторожно притрагивалась к вещам. Теперь это и мой дом. Он говорил мне что-то ласковое и успокаивающее, я оглянулась и перехватила его любящий взгляд.
Мы стали жить вместе. По утрам, я еще спала, и он перед уходом целовал меня спящую в лоб. Потом целый день я словно и не просыпалась до конца. Так же в полусне бродила по квартире, думала, я люблю думать, смотрела в окно- там всегда что-то происходило, следила за облаками, наблюдала за голубями- они такие забавные, иногда мне даже казалось, что они наделены недюженным умом.
А вечером приходил он. Я чувствовала его приближение еще до того, как лифт открывал двери на нашей лестничной клетке. Не знаю, как. Просто чувствовала приближающееся тепло. Я бежала в прихожую, налетала на него, смеющегося, прижималась носом к его шее и жадно вдыхала его, мой, запах.
Он садился ужинать. Я знала, что его сейчас не надо беспокоить. Он ел и смотрел новости. Я сидела рядом и, сдерживая любовь, смотрела на него. После ужина мы шли гулять. Он рассказывал мне что-то. Я слушала. «Ты слушаешь лучше всех!»-говорил он мне.
Сначала мы гуляли, взбивая ржавую пену осенних листьев, потом под нашими шагами с хрустом ломались снежинки, потом мы прыгали через весенние лужи и ручейки- у меня всегда получалось прыгать ловчее, а он гордился мной, но и обижался. Он так любил выигрывать. Мальчишка!
Так мы жили. Я могла бы так жить вечно, но однажды, как обычно уткнувшись в его шею я почувствовала, нет, не запах-отголосок запаха. Чужого и тревожного. С этого все началось.